Прослушав беседы начальника кадров Джурука, пошли на склад получать спецодежду. Шахтёры много чего получали для их работы под землёй. А мне и женщинам, которые будут работать на поверхности только, полагается полушубки, шапки, рукавицы. Но для большинства пришедших за этими зимними одёжками не оказалось полушубков нужных размеров. Предложили подождать прихода корабля с товарами. Одна женщина, услышав такой совет, возмутилась, говоря, что ей не во что одеться, а уже холодно. В ответ ей отпарировали:
— А вы, что, не знали, куда едете? Не в Африку же!
Женщина, чуть не плача заявила, что в Москве ей рекомендовали не брать с собой тёплое пальто, так как тут всё дадут, и тут же услыхала безаппеляционное:
— Ну, это ваши проблемы. Найдёте у кого-нибудь временно, что поносить, а нет — берите большего размера, если не хотите ждать.
Да, здесь не очень церемонятся. Приехал, так терпи.
Кадровик Джурук повёл нас в местный музей и библиотеку. Книг, как мне сказали, в библиотеке около тридцати тысяч. Неплохо. Хотел сразу взять книги о Шпицбергене и словари норвежского языка, но домой ничего не дали, так как заведующая библиотекой будет на работе второго октября, а пока предложили знакомиться с книгами в читальном зале.
Музей из одной комнаты, но посмотреть есть что.
Между прочим, вчера в посёлок приезжала министр здравоохранения Норвегии, посещала нашу больницу, но меня на переговоры не взяли, поскольку я ещё не завершил процедуру приёма на работу.
Сегодня, в отличие от вчерашней тихой погоды, дул ветер не тёплый, но сносный. А меня всё тянет подняться на вершину горы, у которой примостился наш посёлок. Хоть она и не высокая, но интересно всё же на неё забраться. Да пока некогда.
Зашёл к коменданту гостиницы и по моей просьбе он дал мне ведро для мусора, веник, туалетную бумагу, стиральный порошок, мыло, чайник, чашки, настольную лампу, тремпеля для шкафа и радио.
Потом собрались у меня в комнате с Тамилой Бекировной и Александром Васильевичем, выпили коньячок, закусывая лимончиком, помидорами и запивая томатным соком.
Принял душ и в сон.
Прошедшие дни были так заполнены, что не до записей. 21-е выпало на субботу. Утром встал аж в шесть тридцать с тем, чтобы успеть умыться, побриться, позавтракать и в восемь пятнадцать сесть в автобус. Всех вновь прибывших направили на «трудовую повинность» — перебирать картошку. Так здесь принято. Картошка, которую привозят кораблями, далеко не лучшего качества. Полно гнилой, совершенно непригодной для пищи. Вот её и надо отделить от хорошей. Работа очень трудоёмкая и мало приятная. Потому и направляют на неё тех, кто ещё не успел приступить к своим контрактным обязательствам.
Работал я в паре с милой разговорчивой Галиной, женой радиста. Узнал от неё, что муж её получает зарплату ещё меньше моей. Его ставка 180 рублей, а моя 200. Но меня такой факт не обрадовал. Я бы предпочёл, чтобы и он, и я получали гораздо больше, то есть столько, чтобы хватало спокойно на жизнь. У меня вообще такое мнение, что в принципе все на земле должны жить одинаково хорошо, а это значит, что каждый должен трудиться в меру своих сил, а получать в меру потребностей. Нужно не жить, чтобы получать деньги, а получать деньги, чтобы жить. Это моя принципиальная позиция, с которой многие спорят только потому, что не верят в реальность осуществления такого принципа. А я уверен, что время для такого принципа в мире наступит, хоть и не скоро.
К двум часам дня перебрали с Галиной двадцать четыре ящика картошки и пошли на обед. Погода нас баловала. В небе солнце и почти нет облаков. Снег в горах, наверное, начал таять. Впрочем, ветерок небольшой дует себе потихоньку.
После обеда наладил удочки, приготовил одну ставку, то есть навязал на леску десять крючков, и пошёл в порт на рыбалку. Тут ветер ощущался больше и казался попрохладнее, чем наверху, но, как говорится, охота пуще неволи. Свинцового грузила у меня не было, пришлось взять самую тяжёлую блесну. Попробовал забросить у самого причала. Глубина оказалась маленькая, метров десять, а то и меньше. Но, к своему удивлению, почувствовал, что кто-то попался и трепыхается в глубине. Заработал катушкой и вытащил бычка, зацепившегося за предпоследний крючок. Ещё несколько забросов оказались холостыми. Между тем ветер стал уж очень назойливым и холодным. Пришлось сворачивать удочки. Тут и время ужина подошло.