Тамара Павловна принесла всем чай. Попили, поговорили о каких-то пустяках и разошлись по своим кабинетам. О туризме пока ни слова. Какой будет зарплата, тоже осталось для всех загадкой. Но об этом было сказано так, словно нам собираются платить в долларах столько же, сколько раньше в рублях.
После обеда полдня звонил в Москву, пытаясь связать Шатирова с управлением треста. В Гамбург и Осло по его же просьбе дозвонился значительно быстрее. Но вот мой предшественник здесь, Алексей, работающий теперь в Москве, сам позвонил и сказал, что представитель туристической фирмы «Грикосмир» приедет, очевидно, в ноябре, чтобы увидеть объект показа собственными глазами. Об этом мы договаривались, когда я ещё был в Москве.
После работы пошли с Володей в бассейн, затем поужинали и двинулись ко мне в номер пить водку. Пригласил и Александра Васильевича с супругой. Он пришёл, а Тамила Бекировна отказалась, так как шла на вечернее дежурство.
Закуски у меня особой не было, кроме захваченного с собой кусочка хлеба, помидорчиков и оставшейся тушёнки. Но все были сыты, хотели только пить понемногу и разговаривать. А что ещё нужно русскому мужику, как только пить и говорить?
Четвёртого утро было для всех напряжённым. На час дня назначили приём в баре гостиницы. Девочки из столовой привозят закуски, выпивку, мы составляем список участников, рисуем стол, схему рассаживания гостей и хозяев, я печатаю на машинке таблички-указатели, кто где сидит. Делаем их в виде открыток домиком, чтобы ставить на стол.
Неожиданно выясняется, что нужно срочно оформлять визы на выезд в Осло пятерым нашим начальникам. Еду за бланками в консульство, спешно заполняю их. Все уже собрались в баре на приём. Захожу, беру у Беликова его паспорт, узнаю у всех даты рождения, заношу в бланки, отправляю сопроводительное письмо и паспортные данные в контору губернатора. В Москву мы летаем без виз, норвежцы из Лонгиера тоже летают к себе без виз. На выезд в Норвегию для нас виза требуется.
Тамара Павловна бегает постоянно от меня в первый отдел, чтобы снять копии с документов. У меня нет допуска в первый, секретный отдел.
Смешно. Шатиров возмущался тем, что у нас нет своего ксерокса. А чего возмущаться? Сам ведь начальник, побеспокойся, сделай так, чтоб нужная аппаратура была.
Мы с Тамарой Павловной ушли обедать, а в это время выяснилось, что не со всех документов сняли копии, что-то забыли нам дать на размножение.
Пришлось Александру Васильевичу оторваться от приёма и самому бежать в первый отдел.
Приём закончился. Норвежцы уехали. Шатиров пригласил всех нас зайти в бар попить шампанское. Зашли, попили. Из комнаты бара, в которой готовилась пища и мылась посуда, доносился чей-то мужской голос:
— Ну, я спрашиваю, девочки, что будете пить — коньяк, водку, шампанское?
По-видимому, с директором праздновала кухня. Кстати, любопытная деталь: в нашем баре продают на кроны и другую иностранную валюту русские сувениры, иностранные сигареты, спиртное и баночное пиво. Перед отъездом на архипелаг я заходил в валютный магазин гостиницы «Россия» в Москве. Цены там для нас кусачие. Например, баночка пива стоит там один доллар.
Здесь в баре такая банка стоит пятнадцать крон или два доллара. В Лонгиербюене это пиво стоит десять крон. Тоже не так дёшево.
Чем закончился тот вечер, не помню, но почему-то тоже не заглянул в дневник. Между прочим, начиная с третьего октября почти непрерывно идёт снег.
А, вот вспомнил, чем занят был вечером. Шатиров попросил перевести факс, полученный из Гамбурга. Покупатели предложили за уголь в качестве компенсации два телевизора и видеомагнитофон. Ну, это, скорее всего речь шла о компенсации услуг. Перевёл факс, отпечатал, отдал и пошёл на ужин, и так как очень хотелось спать, то завалился на койку пораньше.
В субботу утром стали обсуждать содержание вчерашнего факса.
Пригласили инженера-радиолюбителя Цыбу, он дал свои рекомендации с учётом нынешних цен и сказал, что предложение хорошее. Пришёл к нам и генеральный директор Анатолий Кириллович Беликов.
Несколько слов о нём. Мне мало довелось поработать с ним, поскольку он вскоре скончался. В память о нём назвали новый буксир, побольше «Гуреева», который как раз выходил со стапелей, когда директор умер. Как и все генеральные директора, он был резок и довольно груб с подчинёнными. Но на мне это не успело отразиться никаким образом. Перед нашей с ним первой встречей Александр Васильевич предупредил меня, что генерал не любит расплывчатых и тем более ошибочных ответов. На его вопросы надо отвечать чётко и всё знать. Я в связи с этим готовился, читая побольше о Шпицбергене, о норвежском законодательстве, относящемся к архипелагу, об истории российско-норвежских отношений. Словом, готовился быть во всеоружии.