Развитие российского туризма может дать существенную финансовую поддержку существованию посёлка Пирамида. Разработаны весьма детально проекты организации чартерных рейсов туристических судов из Мурманска, использования в учебных целях в летнее время парусного судна «Товарищ» мореходной академии (велись даже переговоры с ректором академии, который поддержал эту идею), чартерных рейсов самолётов с туристами на борту. Подробные разработки имеются. Предлагается даже создание филиала мореходного училища на базе Пирамиды.
Развитие иностранного туризма, возможно, выгоднее на первых порах, поскольку иностранные туристические компании, в частности немецкая фирма «Спитсберген турз», готовы вложить свои капиталы в восстановление некоторых жилых зданий и гостиницы в случае получения их в аренду на длительный срок даже на условиях совместной деятельности. Могут подключиться к совместной деятельности и оказать финансовую поддержку и некоторые норвежские туристические фирмы. Есть предложения по привлечению иностранных туристов, желающих проводить длительное время в уединении на архипелаге для осуществления своих творческих планов (писателей, поэтов, художников и др.)
На Пирамиде некогда планировалась и разрабатывалась проектом промышленная добыча морских водорослей. Это одно из экологически чистых производств, которые тоже можно было бы осуществлять на Пирамиде. Там же можно организовать с целью создания дополнительных рабочих мест швейную фабрику, аналогичную той, что работает в Баренцбурге.
Таким образом, есть немало возможностей использования посёлка Пирамида и привлечения на неё средств. Вопрос в том, кто примет решение о том, что Россия хочет быть и останется на Шпицбергене не на словах (в концепции России это уже есть), а на деле? Кто захочет разработать конкретные мероприятия, поручить исполнение их конкретным людям и в сжатые сроки, ибо время теперь неудержимо удорожает исполнение желаний? Есть ли такие властные структуры, которым не безразлична судьба кусочка российской земли, который веками был одним из наших форпостов?
Но должен сказать читателю, что к тому времени, когда я вношу эту книгу в Интернет, кое-что изменилось в лучшую сторону. Назначили нового генерального директора треста «Арктикуголь», который активно взялся за улучшение ситуации. Но я там уже не работаю, и это тема другой книги.
НУЖНЫ ЛИ НА ШПИЦБЕРГЕНЕ ГРАБЛИ?
А и правда, зачем на архипелаге, шестьдесят процентов территории которого покрыто вечными льдами, а остальная часть открывается от снега лишь на короткие полтора-два месяца, когда и трава-то выше щиколотки не успевает подняться, зачем на этой, казалось бы, богом забытой земле грабли? Не снег же на самом деле рыхлить, если его на глазах метровыми сугробами наметает, да не землю долбить, промерзающую на полтораста метров в глубину?
Но так случилось, что копали как-то русские археологи — эти удивительно неутомимые искатели нового в старом — вечную мерзлоту в районе одного из древних поселений поморов на Шпицбергене. Не за золотом, кстати сказать, пришли, а о русской старине правду добывать старались. Чего только не находили за тридцать лет работы археологической экспедиции? Каких только диковинок не повидали в давно обезлюдевших краях?
Русские поморы не только на охоту за моржами были мастера, но и в шахматишки поиграть в непогоду любили, на чудном трёхструнном инструменте, что ни гитарой ни виолой не назовёшь, а простым русским словом дудой прозывалось, потому музыканты дударями славились и мелодии северные смычком наигрывали да из кожи сапоги точали и гребни из китовой кости вырезывали. Станок токарный у них даже был хоть из дерева сработанный, но помогавший мастерить чудные вещи на севере пригодные.
Чудными их можно назвать и по мастерству исполнения и по диву, что даёшься, когда смотришь, например, на одну из них и пытаешься разгадать для чего это, мол, маленькая деревянная вещичка с ладонь величиной из двух половинок с круглым углублением да узкими прорезями внутри сделана.
Кому ни задавали эту загадку, никто разгадать не мог. Но специалисты-историки покопались в памяти народной, почитали старинные скрижали и нашли, что ещё в допетровские времена, то есть прежде чем русский царь Пётр Великий ввёл своим указом печати на бумаги ставить, существовал у поморов порядок, что выезжая на промысел за моржами да пушниной на далёкий Грумант, по возвращении с добычей должны были они платить пошлину в соответствии с разрешением пером писанным, которое им с собой выдавалось перед выходом в море и скреплялось печаткой восковой. А чтобы печатка-то эта во время дальних походов в штормах и охотничьих передрягах не попортилась, помещали её в специальную деревянную плашечку да накрывали другой и связывали вместе, пропуская через узкие прорези бечёвку, продетую через важную государственную бумагу. Приедешь на Родину с поломанной печатью или совсем без бумаги, заберёт царская таможня всё добытое промыслом. Вот ещё с каких пор всякой добыче строгий учёт вёлся, дабы казна государственная пустеть не могла.