— 6 °C утром и — 8 °C вечером.
Утро улыбнулось мне чистотой небес, прозрачностью воздуха и полным безветрием. В девять утра сел со Славой на нашу «Ниву» и поехали на мыс Финнесет к норвежской вертолётной площадке встречать горного инспектора.
Горный инспектор Ёханнес Вик. В ту нашу первую встречу ни я, ни он, конечно, не знали, что многие годы будем почти близкими друзьями. В тот день, когда я встретил этого интеллигентного на вид человека с седеющей уже коротко остриженной бородкой, достающей бакенбардами до волос на голове, он был на пол головы выше меня ростом и на голову выше по должности. Это был второй человек по значимости на Шпицбергене после первого — губернатора. Позже, когда я был назначен на должность уполномоченного треста в Норвегии, норвежские друзья мои в Лонгиербюене пытались установить, насколько высок мой ранг и полагали, что сопоставим он, скорее всего, с рангом господина Вика.
Меня всегда смешили такие разговоры, но с Виком мы были тогда уже в очень хороших отношениях. Встречаться с ним нам приходилось очень часто то у нас в российском посёлке, куда он прилетал с инспекцией или на праздничные приёмы, как минимум, четыре раза в год, хотя на зиму всегда уезжал в Осло, то в Лонгиербюене, куда я наведывался порой несколько раз в неделю и почти всегда старался навестить Вика. Порой он отвозил меня на своей машине в аэропорт.
Как-то в день своего рождения я оказался в Лонгиербюене с неотложными делами. Пришлось заночевать в домике, отведенным некогда тресту губернатором. Решая разные вопросы в конторах норвежского посёлка, я помнил о том, что вечером могу оказаться один и бесславно провести свой день рождения, чего никогда в моей жизни не бывало. Друзей-то среди норвежцев у меня много, но мне захотелось заглянуть к Вику, зная, что и он без семьи на Шпицбергене. Горный инспектор был на месте, и я пригласил его к себе посидеть вечерком за бутылочкой русской водки. О дне рождения, конечно, ничего не сказал. А зачем? Специальное приглашение уже к чему-то обязывало нас обоих.
Ему бы пришлось думать о подарке, что всегда плохо, если неожиданно, а мне следовало бы организовывать нечто вроде официального приёма и искать других гостей. А так, всё должно было быть просто и хорошо.
Я помчался в магазин купить то, чего не привёз с собой из Баренцбурга.
Там меня снабжали перед отъездом очень даже неплохо. Директор Соколов давал команду в столовую, и мне с собой передавали картонную коробку с водкой, коньяком, куриными окорочками, сыром, колбасой, другими закусками и всем необходимым для питания. Так что в норвежском магазине я обычно не тратился на дорогие по нашим меркам продукты, но в данном случае кое-какие расходы произвёл на французское вино, лимончик, мороженное, болгарский перец для салата и сладости к чаю.
Завершив дела, примчался в наш зелёный домик (так мы его называли по цвету стен, что, кстати, в переводе на английский «Грин Хаус» звучит ещё и как теплица, что тоже верно, поскольку там всегда тепло) и начал готовить овощной салат, поставив одновременно в духовку печься куриные ножки и крылышки.
Нарезал картошку ломтиками и бросил на сковороду жариться.
Чем хорош был зелёный домик, так это наличием абсолютно всех удобств, которых у нас нет в наших посёлках. Мало того, что здесь было четыре спальные комнаты, туалет с душевой кабинкой и одна большая столовая, соединённая с прекрасной кухней, в доме было всё необходимое для приготовления пищи, достаточно посуды для приёма дюжины гостей, телевизор, телефон, а в душевой всегда горячая и холодная вода, регулируемая до любой температуры.
Поэтому мне, в принципе, можно было волноваться лишь о том, чтобы курочка успела зажариться к приходу Вика. Она успела.