- А вот и он! Как мы его называем шутливо, "Шлем Ужаса"!
Холодный перелив незнакомого металла, сосредоточение трубок, хитросплетение проводов, средоточие подмигивающих лампочек-индикаторов - он будто пульсировал.
- Да, я хотел сказать, может, всё-таки не стоит так сразу?
- Стоять! Ну что вы в самом деле? Взрослый же человек, военнообязанный! - смотрит в анкету. - 38 годочков...
- Ещё не...
- ...почти уже исполнилось! А ведете себя как...
- Я понял! Не продолжайте. Куда садиться?
- Вот так бы сразу... Вот сюда, удобно? Сейчас мы тут ремешочки... так, покрепче...
- А-а...?
- Для безопасности!
- А!
- Хорошо. Так, что там у нас: "спонтанный скачкообразный рост творческих способностей, 21-дробь-01-тильда-334-литеры "О", "П"". Принято. Разряд! Всё, готово.
- Что, простите?
- Готово, говорю. Можете вставать.
- Уже? Спасибо. А как вот?
- Ах, да. Извините. Ремни. Вот так, и раз! Всё, можно одеваться и на выход.
- Так я, вроде, и не раздевался?
- Что?
- Ну, да...
- Вы проводили сеанс в одежде?!
- Так вы же не...
- Боже, вы хотя бы крестик сняли?
- Да я не веру...
- Украшения?!
- Не ношу.
- Слава Хокингу! А это что?
- Это? Ремень. От брюк. На брюках.
- Он же металлический!!!
- Да уж не пластмасска, знаете ли...
По красной кнопке - хлоп!
Сирена.
В трубку исступленно:
- Борис! У нас ЧП!
Вполоборота:
- Вам, вообще, инструкцию по технике безопасности зачитывали?
- Я, пожалуй, пойду...
- Стоять!
- До свидания...
5-4
Мигающий пурпурный свет, визжащие мартышки в клетках, размытый коридор, массивная дверь, табличка, охранник, шлагбаум, решетки, заборы, промзона... уф!
6-1
Приняв сорокоградусной микстуры, жертва науки отходит ко сну. И первые пару часов в комнате тишь и покой. А потом наступает фаза быстрого сна. У поэта начинает дергаться левое веко, деревянные пальцы вцепляются в тонкую простынку. Вдруг тело вытягивается струной, выгибается дугой, скручивается в спираль, дрожит и тихо стонет. Рот искажается, кричит:
- Распаханные камни, разверстые могилы!
Бедняга мечется в испарине, сучит ногами будто старый шелудивый пес, зубы вгрызаются в истерзанную подушку. Треск рвущейся ткани, еле слышный шепот:
Захотел улететь - опоздал,
Лошадьми через лес - заплутал,
Марафон дотерпеть - но упал,
И стонал... и пропал...
Рывок вверх с двойным тулупом, смачное падение с кровати, грохот; он резко вскакивает, ощупывает себя: живой, целый. Бросается к столу - только не забыть! - хватает ручку, лихорадочно выводит строфу за строфой...
6-2
Когда взбагрит с востока небо,
Разметят по линейке плац,
Поставят тушки ровным хером,
Каре исполнит танго "Бац!"
Кровавый пунш и брызги спермы
Развеселят стены узор,
И я внизу такой же белый,
Такой же мертвый как топор!
...А он в строю такой же смелый,
Такой же меткий как топор!