– Ага на хую у себя побибикай! – Она одевает тонированные зеркальные очки и пришпоривает захлёбывающуюся криком машину. По вечно забитому транспортом проспекту ей нужно проехать всего пять километров, где она свернёт на спокойную улицу Тимирязева. «Киа» виляет из стороны в сторону, проползая в самые немыслимые щели между машинами. Извилистая, как синусоида траектория пути серебристого седана сопровождается оркестром сигналов разного калибра. Она абсолютно невозмутима среди хаоса, который образуется сзади и вокруг неё. Лишь иногда, узрев периферийным зрением, что в поравнявшейся машине опускается окно и кто то там в темноте салона нервно машет руками и видимо что-то орёт, пытаясь при помощи бранных слов воззвать к её целомудрию, она который раз произносит одну мантру – «Иди на хуй».
Она просто спешит и как всегда опаздывает. Ей просто нужно добраться из точки «А» в точку «Б» и сделать это по наикратчайшему расстоянию. Она не специально производит этот хаос, который бурлит за машиной как пенный след за катером. Ничего личного, просто «Идите все на хуй!».
Наконец она сворачивает на Тимирязева, пролетает один квартал и заезжает в небольшой дворик. Тупой лоб «Киа» упирается в элегантный приплющенный зад «Мерса».
Ева хватает сумку, выпархивает из Киа и пересаживается в Мерседес.
Фуф! Наконец-то! Она утопает в мягком кожаном кресле и мычит от удовольствия. Умница и красавчик встречает её приятной мелодией, льющейся из стереосистемы и, довольно мурча, выезжает из двора.
«Извини, дорогой, что я тебе изменила, но так надо. Теперь мне каждый день придётся с утра подъезжать к работе на этом серебристом уроде. Простая секретутка не может ездить на новейшем спортивном «Мерсе».
Снова знакомый свист колёс. Красная комета пулей пролетает по пустой улице, и в одно мгновение телепортирует хозяйку на небольшую парковку возле отеля «Оазис». Здесь ей нужно провести ещё одно перевоплощение.
Она нажимает кнопку сбоку сиденья, и оно с тихим урчанием отъезжает назад;
быстрыми, отточенными как у солдата движениями, снимает с себя блузку, скидывает брюки и на несколько секунд остаётся полностью обнажённой; берёт с заднего сидения аккуратно разложенное на нём бардовое платье и натягивает его на себя через голову. Дорогой шёлк мягко струится, облегая гладкую фигурку. Труднее всего застегнуть молнию на спине. Но это ей под силу, регулярные занятия китайской гимнастикой не пропали зря. Готово! Достаёт деревянные шпильки, распускает волосы. Лисий хвостик превращается в роскошные локоны.
Выскакивает из машины, тянется за сумкой. Её настораживает пробегающий по ягодицам холодок. Ах ты чёрт! Забыла подтянуть платье и теперь выставила напоказ все свои прелести. Расправляет платье, подтягивает его ниже; краем глаза замечает, что один прохожий так и застыл на тротуаре, открыв рот.
– Ну чё уставился, еблан?! Жопы голой не видел? Иди к жене, она покажет! – Орёт она грубым разбитным голосом. Она умеет вмиг воспламенить мужскую плоть. Она же может её моментально охладить.
***
Тимур уже ждёт её возле входа в огромный зал ресторана. Он заметно подновился и помолодел с момента их последней встречи. Лохматый неопрятный пучок бороды, превратился в аккуратный полумесяц, а длинные патлы пострижены в каре. Монах отшельник перевоплотился в графа Атоса. Белая рубаха, белые джинсы, белые мокасины, в правой руке огромный букет белых роз.
– Привет! – Он протягивает Еве шикарный букет; тут же воспользовавшись занятыми руками, притягивает её к себе, целует в щёчку, как законный муж, или любовник.
– Привет! Шикарно выглядишь, – она улыбается и опускает букет, чтобы он был как можно дальше от лица. Она ненавидит цветы. От их запаха у неё аллергия. Она вообще ненавидит приторные запахи, поэтому никогда не пользуется духами. От нового кавалера просто разит древесным ароматом. Ну это ещё куда ни шло.
– Ты украла у меня комплимент! Хотя тебе он не подходит. Ты всегда шикарна!
В огромном зале роскошного ресторана, совсем немного столов и почти нет посетителей. Они следуют за лакеем в белом пиджаке, который указывает им на небольшой круглый стол в дальнем углу зала рядом с небольшой эстрадой. Тимур предупредительно отодвигает перед Евой массивный больше похожий на трон стул. Садится напротив. Белые сложенные пирамидкой тряпичные салфетки, белые тарелки, белая скатерть и белый Тимур, сидящий напротив.
«Тут явный перебор белых цветов. Не хватает только белого коня. Главное не ляпнуть с пьяну, а то за ним не заржавеет».