«Оконные блоки, по пять тысяч каждый…хмм…не дороговато? По-моему, в прошлый раз была другая цифра». – Он водит курсором по большому экрану, пытаясь найти среди множества жёлтых папочек нужную.
Бац!
– Ой!
Звук бьющегося стекла и звон скачущей по паркету ложечки, заставляют его оторвать взгляд от монитора.
– Извините, Алексей Фёдорович! Я вашу чашку разбила. – Виновато улыбаясь, как провинившаяся школьница, она присаживается на корточки и начинает складывать на поднос мелкие кусочки фарфора. Он заворожено смотрит, как тонкие пальчики с длинным маникюром проворно собирают стёкла. Рыжий хвостик лежит на плече, которое оголилось под свободной белой блузкой. Чёрная юбка задралась, обнажив глянцевые фигурные коленки. Такая маленькая и доступная, такая невинная, как школьница. Теперь он уже не может отвести от неё глаз.
Алексей встаёт, обходит широкий стол и оказывается возле неё. Она поднимает голову и смотрит на него снизу вверх. На тонких губах школьницы игривая усмешка, в глазах вопрос – «Ну что, так и будешь стоять?».
Он берёт её за маленькие острые локти и поднимает вверх. Теперь их лица в считанных сантиметрах друг от друга. Он пожирает её взглядом. Так смотрит лев на окровавленную плоть только что убитой лани. Она хочет что-то сказать, но он впивается в её губы. Она не отстраняется и отвечает, играя языком у него во рту. Он хватает её за бёдра и сжимает так, словно хочет выжать весь до капельки сок из налитых спелостью фруктов; прижимает к столу, задирает юбку, водя жадной рукой по глянцу бёдер. Рука ползёт выше, и кончики его пальцев погружаются во что-то влажное и горячее. Его крайняя плоть мгновенно откликается на эту горячую влагу и теперь стремится вырваться из своего плена, разорвав пуговицы на ширинке. Он подхватывает её за бёдра и усаживает на стол, продолжая жадно целовать. Трясущиеся в горячке руки скользят по ногам, рвут блузку, хватают и гладят круглые налитые соком груди. Он опускает голову и лижет её упругие соски, а она издаёт низкий стон, от которого он вот-вот взорвётся. Скрип открывающейся двери. Кто-то зашёл.
– Выйди во-он! – орёт он не оборачиваясь и снова припадает к этим волшебным плодам. Его нос утыкается в ложбинку между грудей. Он что есть силы вдыхает этот запах, запах женщины и чувствует, что ещё немного и потеряет сознание. Она откликается на каждое его движение, извиваясь в его крепких объятиях. Она словно бывалая танцовщица, помогает раскрепоститься неумелому грубому партнёру. Она помогает ему решить проблемы с ширинкой и своей рукой вводит в себя его раскалённый агрегат. Он вжимается в неё что есть силы и замирает, боясь пошевелиться. Но всё уже случилось. Сладкая волна током спускается сверху позвоночника и находит выход в самом его низу. Он стонет, его ягодицы сводит судорогой, а горячая струя толчками брызжет куда то вглубь раскалённого лона. Наверное, он на секунду потерял сознание. Когда дымка рассеивается, перед его глазами возникает тёмно красная вся в мелких пупырышках пирамидка её соска. Агрегат, словно разрядом тока снова приводится в боевую готовность, и теперь он готов работать по-настоящему. Он размашисто качает бёдрами, вжимая её тело в столешницу. Лоток с бумагами с грохотом падает на пол. Бухгалтерские отчёты, ведомости, сметы, заявления, приказы, всё это веером рассыпается по паркету. Её голова лежит прямо на клавиатуре ноутбука. С каждым его движением личико, запутанное в рыжих волосах издаёт томный стон и на экране появляется множество символов. Он ускоряет темп, её вздохи становятся чаще, с задранной на плечо ножки спадает туфель. Её стоны отражаются от стен полупустого кабинета, проникают в приёмную, а оттуда уже в коридор, где гремят гулким эхом. Сейчас работа всех офисов на этаже парализована. Как можно продолжать работать, когда сбрендивший директор пялит секретаршу у себя в кабинете прямо в разгар рабочего дня. Отвисшая челюсть бедного Димы Иванова вот-вот упадёт на стол, а Саша Ивлев неосознанно черкается на страничке блокнота. Стержень шариковой ручки прорезает одну за другой страницы, и уже через минуту, Саша поймёт, что его рабочий блокнот с нужными контактами и телефонами безвозвратно испорчен. Теперь у незадавшихся кавалеров надолго опустятся руки, зато ещё долго при одной мысли о рыжем хвостике и зелёных глазах будет подниматься кое-что другое.
Несколько финальных рывков и он снова утыкается носом в розовый сосок. Где то, за её головой слышится непонятный шум, а потом раздаётся грохот. Массивный ноутбук падает на пол, и его крышка отлетает в сторону. Напряжение копившееся целую неделю, спадает; шарик постепенно сдувается. Обмякший и потяжелевший он лежит, вдавливая её хрупкое тело в дубовую столешницу, и сопит, уткнувшись носом ей в шею.