За окном завывала настоящая русская пурга, сугробы были до окон, из-за полного отсутствия света на городских улицах ни зги не было видно, одна только сплошная темнота. Из-за большого количества выпавшего снега по улицам города было невозможно ни пройти, ни проехать. И все это происходило в новой столице великого русского царства, на строительство которой брошены лучшие силы земли русской. Я этого города не знал, знакомых у меня там не было, поэтому после приезда еще ни разу не покидал дворца и не выходил на улицу. В этот момент в однотонном завывании зимнего ветра мне послышалось волчье подвывание, а эти звери, по рассказу одного царского псаря, полюбили, как только устанавливался лед на Неве, городскую реку переходить у строящейся Петропавловской крепости на Заячьем острове.
Едва, налюбовавшись зимой за окном дворца, я снова вернулся в свое прежнее положение на стуле за письменным столом, чтобы начать планирование и осуществление операции по влезанию на стол для спанья, как почувствовал на себе чей-то внимательный, но уж очень тяжелый взгляд. Я поднял глаза и от ужаса, охватившего меня, чуть не свалился со стула.
Передо мной стоял красавец и душегуб князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский собственной персоной, второй после государя Петра Алексеевича человек в великом русском царстве. Он был в шикарной фиолетовой шубе из горностаев, расстегнутой на большом животе, под которой проглядывал красный с позолотой кафтан-ферязь, в горлатной шапке из куницы, в красных юфтевых сапогах на высоком каблуке и с тяжелым посохом в правой руке. Боярин был один, ни о чем меня не спрашивал, а стоял перед моим столом и своими выпуклыми глазищами, словно удав перед тем, как заглотить очередного птенчика, внимательно меня рассматривал. Взгляды наших глаз встретились, но я даже не трепыхнулся, у меня не было ни сил, ни желания сопротивляться взгляду этого человека.
Я реально ощутил, как алкоголь самостоятельно и торопливо покидает мою кровь. Это надо же такому случиться, чтобы ко мне самолично пришел этот боярин, перед жестокостью и самодурством которого дрожит вся русская земля, все царство русское. В стрелецкое восстание он простым топором срубил головы пятерым стрельцам и дальше продолжил бы свое палачье дело, если бы его не остановили. Государь Петр Алексеевич настолько доверял этому аспиду, что на время своих долгих отлучек всю Россию доверял этому боярину. Я продолжал сидеть на стуле ни жив ни мертв, только еще ниже пригнул свое рыло ближе к поверхности стола, а как же иначе я должен был бы себя вести, слава богу, что не обмочился.
Наши гляделки продолжались минуты две-три, не более, но за это краткое время алкоголь полностью покинул мои вены и голову. Я уже лучше соображал и в памяти попытался разыскать какую-либо информацию о князьях Ромодановских. Все, что мне удалось вспомнить, так это была малая толика информации о том, род Ромодановских является одним из ответвлений рода Стародубских, а те пошли от самого Рюрика. Но эта информация меня мало интересовала, ведь боярин Федор Иванович, как только Петр Алексеевич отобрал у своей сестры Софьи государственную власть, начал заниматься политическим сыском, став главой Преображенского приказа.
Недолго продолжались мои мысленные метания в поисках спасения и информации об этом человеке, как послышался его скрипучий голос:
— Ну что, мил сударь, нашел себе хорошую работенку под бочком у государя, а почему ко мне не явился, не доложился и не представился? Я государя берегу, берегу от всяких прощелыг, а как их всех отошьешь, когда ты к нему уже десять лет назад подкатился и хорошее впечатление начал производить. Ну да ладно, собирайся, и ко мне поехали, поговорить надоть.
Князь-кесарь Федор Юрьевич повернулся и величественной поступью направился к выходу из дворца, а я, как был, трусливой собачонкой, на бегу схватив легкую накидку, помчался вслед за боярином.
В простенькой накидке и легком кафтанчике я выскочил на улицу, прямо на мороз, но замерзнуть не успел, у самого дворцового крыльца уже стоял большой возок для дальних поездок. Два усатых и могучих берейтора помогали князю-кесарю Федору Юрьевичу подняться в возок, и когда он скрылся в его глубине, то один из берейторов обернулся и пальцем мне показал, чтобы я забирался внутрь. Меня аж пот пробил, как это я, простой простолюдин, могу ехать в одном возке с великим русским боярином! Но мне не дали времени на обдумывание ситуации, второй берейтор подошел ко мне и, взяв за порты и ворот, с силой зашвырнул меня внутрь боярского возка.