Подполковник думал, что беседа явно затянулась и скорее бы уж все это закончилось с наименьшими для него, Шахова, потерями.
– Так он же напился, товарищ полковник, – ответил он, – Трезвый человек – это одно, а пьяный – совсем другое…
Полковник, не вставая, немного отодвинул кресло от стола и, судя по движениям туловища, удобно устроил ноги на перекладину под столом.
– Да знаем мы про пьяных, это-то дело известное… Только и тут все очень точно продумано! Если бы он от Ляльки отскочил, от Жана шарахнулся, к Профессору не пошел, мы бы точно заподозрили неладное – так ведут себя профессиональные разведчики, которые не хотят «засвечиваться» на мелочах. А у него все вполне естественно: с одной стороны – ни от чего не отказывался, а с другой – и ничего не сделал! Значит, что?
Шахов обреченно вздохнул. Начальник клонил к тому, что Кертис Вульф – высококлассный разведчик и подлежит усиленной разработке. А это лишняя головная боль, потому что людей и так не хватает, а организовывать плотное прикрытие «инока» только потому, что он не трахнул Ляльку и не продал валюту Жану, – верх глупости. Но если обозначить такое свое отношение к версии начальника, то он точно прикажет именно ее отрабатывать. А вот если согласиться…
– Значит, Вульф представляет особый оперативный интерес, товарищ полковник! – отчеканил Шахов.
– Да ничего такого это не значит! – махнул рукой Еременко. – Если он ничего противозаконного или аморального не сделал, с чего он представляет интерес? Придумать можно все, что угодно! Мы это уже проходили в тридцатые годы. И сделали правильные выводы. Излишней подозрительности быть не должно!
Заместитель незаметно перевел дух. Он выбрал правильную позицию. Но под пристальным взглядом руководителя счел необходимым пристыженно потупиться. Полковник был полностью удовлетворен такой покорностью.
– Хорошо. Значит, так. Огород городить не станем, – уверенно подытожил он. – Сегодня в девятнадцать спецрейсом из Лондона прибывает министр промышленного развития Британии, а с ним – группа в пятнадцать человек. Обслуга, помощники, бизнесмены и все такое. Из нашего посольства в Лондоне пришла информация, что один из них сотрудник «МИ-6». Поэтому переключаемся на отработку этой группы. Будем считать, что Вульф не представляет угрозы для государственной безопасности. Пусть фотографирует свои церкви… Ну трахнет какую-нибудь бабенку, ну продаст пару сотен долларов… Хрен с ним! Но!
Еременко поднял палец, и расслабившийся было Шахов немедленно подтянулся. Благодушие и самоуспокоенность не способствуют карьере сотрудника контрразведки.
– Но мы должны об этом узнать! – громыхнул полковник и хлопнул ладонью по столу – Поэтому пусть кто-то из «наружки» посматривает за ним. Хотя бы один человек. Вам ясно?!
– Так точно, товарищ полковник, – привычно повторил Шахов формулу покорности.
Последнюю сигарету из пачки Алексей Семенов выкурил больше двух часов назад, рассчитывая метнуться в киоск «Союзпечати» или магазин. Но метнуться не получилось, поскольку патлатый твердо решил отщелкать себе на память каждый квадратный сантиметр этой обшарпанной церквушки. И даже дождь ему, патлатому, не помеха. Вон, уже четвертую кассету поменял и все ползает там, ползает, ползает… Что самое обидное, сам-то дымит, как паровоз. «Мальборо» небось. Или «Винстон».
В этом уголке Воробьевых гор не осталось больше ни души. Даже самые упертые парочки, прятавшиеся от дождя под тополями, были вынуждены покинуть свои укрытия и бежать на троллейбусную остановку. Сотрудник службы наружного наблюдения Семенов тоже убежал бы на остановку – хотя бы потому, что там киоск, там сигареты, там жизнь. Большего он не просил. Но и в этой малости ему было отказано. Насквозь промокший, он прятался за старой липой и даже зонт не мог открыть. Нет толпы, в которой можно затеряться, нет движения, а сухая теплая машина осталась на дороге, а до дороги топать и топать. И он вынужден прятаться, как картонный сыщик из водевиля. Тьфу ты!
На аллее появился бродячий пес – помесь «афганца» неизвестно с кем, – мокрый и жалкий, он обследовал урну возле парковой скамейки и, заметив наблюдателя, неспешно потрусил к нему.
«У меня ничего нет, – телепатически сообщил ему Семенов, косясь на красное пятно за деревьями. – Ни колбасы, ни хлеба. Даже сигарет нету. Подойдешь ближе, чем на три метра, – убью». Пес, видимо получив сообщение, вдруг остановился и залаял.
– А ну пшел! – вполголоса ругнулся на него Семенов.