Винн тем временем делал все возможное, чтобы советской делегации разрешили приехать в Великобританию. В начале апреля 1961 года он прилетел в Москву, чтобы обсудить план приезда советской делегации в ответ на его визит в декабре. Пеньковский представил Винну список советских представителей, выбранных для поездки в Англию. Винн высказал свои возражения — эти люди не знали промышленности и не подходили для поездки, поскольку было очевидно, что их заинтересует только сбор секретных данных в области техники и индустрии. И они, скорее всего, не смогут сделать никаких заказов. Пеньковский объяснил, что список составлен Государственным комитетом и изменен быть не может. Отношения между двумя мужчинами вышли за рамки официальных, и они стали звать друг друга по имени. Пеньковский попросил Винна называть его Алексом, потому что «по-английски это звучит лучше, чем Олег». Пеньковскому казалось, что имя Алекс более элегантно и звучит по-иностранному.
Винн и Пеньковский шли по Красной площади в порывах неожиданной весенней метели и спорили о составе делегации. Винн настаивал на том, что ему нужны «высшие технические советники или никто». Если он их не получит, то будет жаловаться в Комитет.
Пеньковский терзался:
— Нет, Гревил, нет, ты не должен этого делать. Это будет означать, что делегацию отменят.
— Извини, Алекс, но я вынужден настаивать. Я бы хотел показать тебе Лондон, но не ценой того, что будет разрушена основная цель приезда. Моим компаниям нужны эксперты.
В «Контакте на улице Горького» Винн писал: «В этот момент Пеньковский хлопнул руками и воскликнул: „Да дело не в делегации. Именно я должен лететь в Лондон, и не ради удовольствия. Мне нужно рассказать тебе об очень многом, мне необходимо ехать. Просто необходимо“»{57}.
Затем впервые Пеньковский рассказал Винну, что у него есть информация для Запада. 6 апреля 1961 года в гостиничном номере Винна Пеньковский передал ему объемистый пакет с полным досье на себя и пленкой с советскими военными документами. Когда Винн принял от Пеньковского передачу, он больше уже не был наивным бизнесменом, которому случайно удалось выслушать шпиона. Винн становился для Пеньковского курьером и товарищем по оружию, но о содержании документов, которые Пеньковский ему передал, Винн так и не узнал. Пеньковский никогда не передавал Винну секретные сведения устно. Это было обычным правилом разведчика. Поскольку Пеньковский не сообщил Винну о подробностях, Винн в случае ареста мог бы заявить, что не знал о вовлечении в шпионаж.
В том первом случае Винн немедленно обратился в английское посольство, чтобы избавиться от бумаг. Подходил уже конец рабочего дня, и посла не было. Винн положил документы в конверт, запечатал и оставил его у британской охраны. На следующий день он вернулся, забрал бумаги и передал их сотруднику посольства, которому поручили с ним встретиться.
На встрече 6 апреля Пеньковский пригласил Винна в выходные пообедать. Он сказал, что ему бы не хотелось приглашать Винна к себе домой. Советским чиновникам не положено без официального разрешения приглашать иностранцев, а если приглашали, то представляли полный отчет. Винн молчал. Он не ожидал, что ему передадут документы, и попросил день-другой на размышление. Винн не знал, что находится в переданном ему Пеньковским конверте, и до сих пор не был уверен, честны ли помыслы Пеньковского или же это попытка загнать его в ловушку. Они договорились о встрече в понедельник 10 апреля на заключительном собрании Комитета, не раньше.
Пеньковский спустился в холл главного подъезда здания на улице Горького, 11, чтобы встретить Винна. Они находились одни в лифте, и по дороге к комнате, где должна была состояться встреча, Пеньковский спросил:
— Что ты сделал с бумагами? С ними все в порядке?
— Да, — ответил Винн.
Пеньковский принял ответ, облегченно вздохнув, и не произнес больше ни слова, пока лифт не остановился, и они вместе вошли в комнату.
Когда в 17.30 встреча, на которой разрабатывались последние подробности визита, окончилась, Пеньковский спросил Винна:
— Могу ли я еще раз с тобой увидеться?
Винн согласился, и Пеньковский пришел к нему в номер в гостиницу «Берлин». Они поговорили о делах Комитета, затем Пеньковский снова проделал на цыпочках свой поход в ванную и включил краны на полную мощность.