Советская военная доктрина после запуска спутника изменилась, и американские стратеги занялись ее анализом. Отставной генерал-лейтенант армии США Уильям И. Одом, ведущий эксперт по советским вооруженным силам, изучал советскую ядерную доктрину в течение двадцати пяти лет после запуска спутника. Он отметил:
«Точка зрения Советов по ядерному оружию имеет немного общего с распространенными на Западе взглядами. Принимая революционный характер ядерного оружия в современной войне, советское руководство действовало, пользуясь традиционным допущением, что война, даже ядерная, должна быть подчинена политике; что ядерная война может вполне разразиться и что советские силы должны быть созданы, организованы и обучены для ее успешного ведения в ядерных, химических и биологических полевых условиях.
Самое важное: хотя применение ядерного оружия может быть решающим в начальной стадии войны, оно не приведет к победе. Все службы и типы оружия должны быть доктринально задействованы в общевойсковом подходе к войне. Как считают советские военные теоретики, ядерное оружие сильно влияет не только на стратегический, но и на технический и тактический уровни ведения войны. Ядерное оружие — вещь вполне реальная, и его применение требует гигантского внимания, материальной подготовки, специального обучения и психологической твердости. Наконец, огромные ресурсы, необходимые для подготовки к ядерной войне, наряду с положениями советской доктрины предполагают серьезный подход к делу, что было недооценено на Западе»{43}.
Проводя политику «массированного возмездия», США собирались предпринять тотальное ответное нападение и разрушить промышленные и населенные центры Советского Союза и Китая. Ядерные бомбы будут применены командованием стратегических ВВС, возглавляемым генералом Кертисом Лемэем. С 1951 по 1955 год чрезвычайный военный план КСВВС, одобренный Объединенным комитетом начальников штабов, предусматривал, что через шесть дней после начала конфликта на Советский Союз будет сброшено 114 ядерных бомб. Однако, по предположительной оценке, даже после столь массированной бомбардировки будет разрушено лишь 30—40 процентов промышленных предприятий Советского Союза. У СССР все еще останется достаточно военных сил, чтобы захватить некоторые районы Западной Европы, Среднего и Дальнего Востока{44} .
После взрыва первой советской водородной бомбы в ноябре 1955 года Объединенный комитет начальников штабов включил в список мишеней советские военные аэродромы и «объекты атомной энергии». Эйзенхауэр дал КСВВС указание добиться высокого процента «вероятности повреждения». Лемэй мог интерпретировать это руководство как ему Бог на душу положит{45}. Военно-морские силы США, располагающие авианосцами с самолетами-носителями с ядерными зарядами, независимо от КСВВС выбирали цели в Советском Союзе и Китае.
В 1960 году Эйзенхауэр приказал организовать Объединенный штаб планирования стратегических целей, чтобы создать координированный план американской ядерной атаки. Он стал известен как «Общий план действий», столь секретный, что имел собственную классификацию секретности: «предельно засекреченная информация». В своем исследовании «Общего плана действий», секретных планов США по ядерной войне, Питер Прингл и Уильям Аркин объясняли: «Борьба за объекты поражения порождала необходимость производить больше оружия». К лету 1960 года, когда адмиралы и генералы встретились, чтобы определить стратегические цели, стратегический запас США возрос с 1000 до 18 000 боеголовок за пять лет. За то же время количество объектов поражения на территории СССР возросло с 3000 до 20 000{46}.
Президент Кеннеди знал о планах по ядерной войне. Когда ему показали «основную оценку» ведения стратегической ядерной войны между США и Советским Союзом, он упомянул об этом в разговоре с Раском: «И мы еще называем себя людьми»{47}. Начался переход от концепции «массированного возмездия» к дифференцированному ядерному ответу.
Во время берлинского кризиса, в августе 1961 года, когда могла разразиться ядерная война, секретарь по обороне Роберт Макнамара и командующий НАТО Лорис Норстэд пересмотрели планы ядерной войны. Макнамара, к своему неудовольствию, выяснил, что если американские силы в Берлине потерпят поражение, то, по плану, все еще предусматривались массированный ядерный ответный удар по Советам и попытка всеми имеющимися силами разрушить важнейшие объекты, включая населенные центры. «Этот вариант меня совсем не успокоил», — вспоминал Макнамара.