В конверте было новое письмо от инженера. Он писал, что чувствует, будто попал в порочный круг: “По соображениям безопасности я боюсь рассказывать много о себе, а без этой информации вы, по соображениям безопасности, боитесь вступать в контакт со мной из-за возможных провокаций”. Дальше он нацарапал свой домашний номер телефона, кроме последних двух цифр. В определенный час в течение следующих недель он обещал стоять на автобусной остановке с фанерной дощечкой в руках. На ней будут написаны две оставшиеся цифры.
Чтобы не рисковать, посмотреть на цифры отправили одного оперативника пешком, а также жену Хэтэуэя Карин на машине. Она проехала мимо автобусной остановки, заметила мужчину и записала две цифры{78}.
Хэтэуэй снова потребовал от штаб-квартиры разрешения отреагировать. Отбой был по-прежнему в силе, но Хэтэуэй просил одобрения для простейшего действия — вступления в контакт. Так вышло, что как раз когда инженер решился на новый подход, из Пентагона в ЦРУ пришел меморандум, выражающий большую заинтересованность в любых разведданных о радиоэлектронике и системах вооружений советских самолетов.
Это решило дело. Главное управление уступило и дало резиденту “зеленый свет” на контакт с инженером.
Хэтэуэй решил, что надо звонить из телефона-автомата на улице, хотя понимал, что это рискованно: если КГБ заметит, как сотрудник ЦРУ пользуется уличным телефоном, звонок могут отследить. У каждой телефонной будки был свой номер, и группа наблюдения КГБ без труда могла запросить немедленное отслеживание разговора. 26 февраля оперативник московской резидентуры долго ездил по городу, избавляясь от слежки КГБ, и затем позвонил инженеру домой из автомата. На звонок ответила женщина, и оперативник положил трубку. Через два дня он предпринял еще одну попытку — с тем же результатом{79}.
Вечером 1 марта, в густых сумерках, инженер подошел к Хэтэуэю и его жене, когда они садились в автомобиль в Большом Девятинском переулке — усаженной деревьями улочке по соседству с комплексом посольских зданий. Отпирая дверь со стороны водителя, Хэтэуэй увидел, как подходит инженер, узнал его и протянул левую руку. Инженер быстро вложил ему в руку обмотанный лентой пакет и сказал по-русски: “Пожалуйста”. “Спасибо”, — ответил также по-русски Хэтэуэй. Он заметил примерно в двадцати метрах от инженера какого-то пешехода, но вряд ли передачу можно было разглядеть в темноте. Инженер прошагал мимо без остановки и затем нырнул в другой переулок. Хэтэуэй вернулся в резидентуру — сказав охраннику у ворот, что “кое-что забыл”, — и там открыл пакет.
В нем он нашел шесть листов, исписанных с обеих сторон от руки, по-русски, всего — 11 страниц текста. Как и прежде, они были обернуты еще двумя листами бумаги, так что получился конверт примерно восемь на десять сантиметров, запечатанный белой бумажной лентой и светло-коричневым клеем. На внешней стороне конверта было несколько слов на английском — просьба передать его ответственному лицу в американском посольстве.
Это был прорыв, которого ждали.
Инженер раскрыл свою личность. Он писал:
Поскольку 21 февраля 1978 года вы не позвонили мне ни с 11.00 до 13.00, ни позже и поскольку тем же вечером автомобиль D-04–661… был припаркован у дома номер пять по Большому Девятинскому переулку, я предполагаю (хотя это кажется неправдоподобным), что недостающие цифры моего номера, показанные мной на дощечке возле дома номер 32, не удалось разглядеть из проезжающей машины и записать. Чтобы устранить всякие сомнения, я сообщаю основную информацию о себе. Я — Толкачев Адольф Георгиевич, родился в 1927 году в городе Актюбинске (Казахская ССР). С 1929 года я живу в Москве. В 1948 году я закончил оптико-механический техникум (отделение радиолокации), а в 1954-м — Харьковский политехнический институт (радиотехнический факультет). С 1954 года я работаю в НИИР (п/я А-1427). В настоящее время работаю в объединенной лаборатории в должности ведущего конструктора. (В лаборатории существует следующая иерархия должностей: лаборант, инженер, старший инженер, ведущий инженер, ведущий конструктор, заведующий лабораторией.) Мой рабочий телефон: 254–85–80. Рабочий день с 08.00 до 17.00. Обед с 11.45 до 12.30.