После крестин эрцгерцога Франца-Иосифа, которые произошли в этот самый день в часовне Шенбруннского дворца, император принимал близких ему лиц в больших апартаментах нижнего этажа, а на террасах в парадной столовой и длинной галерее были расставлены роскошно сервированные столы, на которых виднелись целые батареи рейнвейна из Иоганисберга, который был подарен императором канцлеру под условием уплаты ему десятины натурой.
Гермина Меттерних и Флора Вибри не чувствовали ни малейшей тени голода, а потому при первой возможности они выбежали в парк.
— Пойдем, Гермина, — воскликнула Флора. — Мы подождем твоего отца у статуи Дианы.
— С удовольствием, но где же наши гувернантки?
— Они утоляют свой голод, а потом найдут нас.
Разговаривая таким образом, молодые девушки сошли с нижней террасы и стали с восхищением рассматривать цветники.
— Как здесь хорошо! — произнесла Гермина. — А вот и статуя Дианы.
— Это любимый уголок юных мечтателей, — отвечала Флора.
Действительно, на скамье у самой статуи лежала книга, и Гермина, не прикасаясь к ней, прочитала название «Meditations poetiques» Ламартина.
— Ты знаешь эту книгу? — спросила Флора.
— Нет. Но лучше не дотрагиваться до нее. Может быть, нам нельзя ее читать.
— Что ты! — воскликнула Флора. — Поэтические размышления! Да это все равно что молитвы.
— Кто-то ее, верно, забыл?
— Конечно! Но посмотри, одна страница в ней замечена травкой.
Флора поспешно открыла книжку на этом месте и воскликнула:
— Стихи!
— Прочтем.
Книга была открыта на поэме «Бонапарт».
Гермина закрыла книжку с каким-то религиозным уважением, как будто прикоснулась к чему-то священному, и снова положила ее на скамейку.
— Пойдем отсюда, — сказала она.
В эту минуту к девушкам подошел Франц и подал им несколько роз.
— Простите, — сказал он, — не желаете ли этих роз? Они очень редкие, и их никогда не срывают, но я нарочно принес вам их, думая, что они вам нравятся, барыни или барышни, не знаю, как вас назвать.
Последние слова были сказаны в шутку, потому что Флоре Вирби было только 17 лет, а Гермине Меттерних минуло только 15 лет.
— Благодарю, любезный друг, — сказала Флора со смехом и, взяв две розы, приколола к своему корсажу.
Но Гермина, покраснев, промолвила:
— А вас не будут бранить за то, что вы их сорвали?
— Нет. С одной стороны, я здесь полный хозяин, а с другой, если бы тот, кто здесь каждый день гуляет, и заметил исчезновение нескольких роз, то был бы очень доволен, что они понравились таким хорошеньким барышням, как вы.
Гермина взяла оставшиеся две розы, и когда Франц удалился мерными шагами, а Флора побежала по дорожке к дому, она незаметно бросила одну из роз на книжку, лежавшую на скамейке.
— Куда ты дела вторую розу? — спросила Флора, увидев только один цветок на корсаже своей подруги.
— Я бросила ее, — отвечала, покраснев, Гермина. — Они такие большие, что не поместились бы вместе.
VII
Начало военных действий
— Ваши агенты, любезный граф, всегда делают глупости, — гневно говорил князь Меттерних начальнику полиции, который, встретив его в Шенбрунне на крестинах, отвел в сторону, чтобы доложить о скандальной истории с Галлони.
— Помилуйте, ваша светлость…
— Нечего вас миловать. Я еще просил вас быть осторожным, а ваши агенты напали, и то самым грубым образом, на даму, состоящую под моим покровительством, на друга эрцгерцогини. Главное, этот скандал поднят из пустяков. Нет, это непростительно.
— Уверяю вас, я приказал этому человеку ничего не делать без моего разрешения, — оправдывался граф Зедельницкий в большом смущении.
— Так отчего же он вас не послушался?
— Вероятно, он поддался желанию сделать обыск в комнате княгини во время сна.
— Конечно, — иронически заметил канцлер, — и он надеялся, что она ни за что не проснется, когда станут шарить под ее подушкой.
— Княгиня позвонила, и человек спасся, так что когда люди отеля сбежались, то никого не видели, — произнес начальник полиции, стараясь стушевать вину своего агента. — Все уверены, что это был ловкий вор, который убрался во время.
— Хороша полиция, нечего сказать! — воскликнул неумолимый канцлер. — Ей приходится защищать ошибки своих агентов ловкостью венских воров. Наконец, скажите прямо, граф, вы хозяин в полицейском ведомстве или им распоряжается первый встречный.
— Но ваша светлость не изволили забыть, какие серьезные подозрения падали на княгиню Сариа?