— Это правда, но я никогда не предполагал, что можно в одно и то же время пудриться по-маршальски и иметь манеры «sans-cullottes».
— Не хотите ли, чтобы вам показали других? — спросила Жозефина.
— Благодарю вас, ваше величество, я подожду еще немного: мне нужно прийти в себя. Как я подумаю, что выбрал этого по случаю его пудреных волос!..
— Что было бы, — возразила тихо г-жа Ларошфуко, — если бы вы услышали Ожеро!..
— Как?! Тот еще лучше?!
Внезапно появился Наполеон. Но теперь это был не тот спокойный и счастливый человек, который несколько мгновений тому назад проходил по зале с Жозефиной. Смертельно бледный, с бледными губами и нахмуренными бровями, он искал глазами маршалов и незаметно для других подзывал их к себе. Толпа раздвинулась. Вскоре у двери, в которую он только что вошел, собралась группа, с виду очень внушительная. Наполеон в своем легендарном мундире, в белых шелковых панталонах и чулках, Даву, Ней, Сульт и Ланн в походных одеждах. Мюрат, блестящий, как венгерский магнат, и, наконец, маршал Дюрок, возвратившийся из Берлина и напрасно пробовавший склонить молодого прусского короля к союзу.
— Он колеблется? — сказал император. — Он хочет меня провести? Он ожидает события, чтобы решиться!.. Хорошо, это заставляет меня отправиться немного раньше. Тем хуже для него! Бернадот и Мармон пройдут через его владение Анспах, вот и все. Они пройдут, если возможно, друзьями, а если надо — врагами. И я отплачу ему. Тебе, Мюрат, лучше было бы отправиться немедленно. Сегодня же вечером возьми с собой четыре самых быстрых полка, переправься через реку, иди всю ночь и явись с двумя из них к первому дефиле. Два других пройдут к следующему, между тем как ты будешь притворяться, что делаешь рекогносцировку, направленную к югу. Как только неприятель увидит тебя, отступи и продолжай свой путь. Те, кто будет идти впереди тебя или кого ты определишь, должны следовать тем же приказаниям. Затем я пришлю тебе инструкции с другими полками. Отправляйся!.. Ах, кстати, не забудь мой совет: я не хочу, чтобы завязалось настоящее дело. Запрети драться!
Выслушав приказание Наполеона, Мюрат вышел, надев на голову свою громадную меховую шляпу с белыми перьями. При виде его все дамы направили на него свои взоры, но Мюрат первый раз в жизни забыл о своем фатовстве. Он отправлялся во главе авангарда великой армии, и, конечно, не было времени, чтобы заниматься женщинами.
Между тем Наполеон продолжал отдавать свои приказания другим маршалам.
Было четыре часа утра. Начальник поста при понтонном мосте, расположенном против Страсбурга, внимательно осматривал стоящего перед ним мужчину с рыжими волосами, который только что вручил ему бумагу. В ней заключалось следующее:
«ПРИКАЗ
Податель сего приказа, Карл-Людвиг Шульмейстер, уроженец Нового Фрейштата (в Германии), должен немедленно покинуть французскую территорию, а потому предписывается как гражданскому, так и военному начальству, беспрепятственно пропустить Шульмейстера, его семью и багаж. Он должен будет, однако же, подчиниться настоящему приказу до 28 сентября утром, в противном случае будет сделано особое о нем постановление.
Префект Шее
Дивизионный генерал Савари».
Прочитав приказ, офицер спросил Шульмейстера, указывая на едва обрисовавшуюся в темноте повозку.
— Что у вас в повозке?
— Моя жена… — ответил Шульмейстер. — Да вот и она сама, посмотрите! — В этот момент Берта высунула голову из-под натянутой над экипажем парусины. — Позади нее на соломе спят еще двое детей, — прибавил Шульмейстер.
— Для моего рапорта мне необходимо проверить, что вы везете с собой, — заметил офицер.
— Проверяйте! Только, знаете ли, я буду вам очень благодарен, если вы можете осмотреть, не разбудив детей.
Пока они переговаривались, к повозке приблизился солдат, держа над головой большой фонарь, и принялся осматривать внутренность экипажа. Офицер, в свою очередь, тоже бросил взгляд, но ничего другого не нашел, кроме чемодана очень незначительных размеров и двоих детей.
Берта в это время обернулась лицом к свету, так что осматривающие повозку могли видеть ее тонкий профиль, оттененный золотистой линией на темном фоне ночи и окруженный ее волосами, как бы легким ореолом.
«Черт возьми! Красивая женщина», — подумал про себя офицер.
— Ну, так проезжайте, господин немец, и постарайтесь, чтобы вас в один прекрасный день снова не нашли здесь.
— Забудем прошлое, капитан! Надеюсь, что вы снова меня встретите здесь и с самым законным разрешением.