– Возможно, я увлекся бы ею, сэр, будь у меня шанс ею заняться.
– В наши дни политическая сфера предоставляет молодым людям широкое поле деятельности. Многим членам парламента чуть больше двадцати, а особенно яркий образец редкого таланта политика демонстрирует нам молодой мистер Питт. В прошлом году, когда ему исполнилось двадцать три года, лорд Шелберн принял его в свой кабинет на пост министра финансов.
Роджер улыбнулся:
– Но его отец был спикером палаты общин, а мать – урожденная Гренвилл, так что он мог пользоваться поддержкой самых могущественных людей королевства.
– Конечно, такое влияние решает многое, особенно в теперешней политике, когда парламент превратился в клуб, половина членов которого выдвинута нашей олигархической аристократией, контролирующей выборы во всех городах. Но никакое влияние не могло побудить лорда Шелберна сделать молодого Билли Питта министром финансов. Карьерой он обязан своим деловым качествам и дару красноречия. – Старый Тоби немного помедлил, потом заговорил вновь: – Ты, я вижу, слишком высокого мнения о себе, так что не стану кружить тебе голову, уверяя, что ты способен стать вторым мистером Питтом. Стань ты министром финансов, твои скромные способности к математике очень скоро разорили бы нас всех. Но у тебя есть прилежание и хорошо подвешен язык, поэтому, если бы тебе удалось попасть в парламент, ты мог бы рассчитывать на хорошо оплачиваемую государственную должность.
– Увы, сэр, в этом-то все и дело. – Роджер в унынии пожал плечами. – Чтобы победить на выборах, нужно покровительство и деньги, а у меня, как я уже говорил, нет ни того, ни другого.
– Хм! Я и забыл, что у тебя нет собственных денег. Hiatus maxime deflendus 14. Покровительство можно завоевать при помощи приятной внешности и бойкой речи, но личное состояние необходимо любому человеку, обладающему политическими амбициями. Выходит, мы снова возвращаемся к выбору между наукой и шпагой. После того как ты оставишь Шерборн, родители смогут послать тебя в какой-нибудь университет?
– Уверен, что смогут, сэр, и мне бы этого хотелось. Но если я поступлю в университет, что мне это даст?
– Возможность продвинуться и получить хорошо оплачиваемую синекуру, где ты мог бы следовать своим склонностям, если, конечно, готов выполнять приказания, ибо это необходимое условие для того, чтобы стать членом совета колледжа. Ты мог бы остаться на этом посту или, если пожелаешь, принять церковный приход либо директорство в школе, так как такие должности обычно распределяют колледжи.
– При всем уважении к вам, сэр, я не испытываю стремления стать духовным лицом, но с удовольствием продолжил бы занятия историей и думаю, что степень бакалавра гуманитарных наук окажется ценным подспорьем в получении прибыльной должности.
– Выбрось это из головы, Брук, – проворчал Старый Тоби. – Как я говорил, мы живем в век войн, и наука сейчас не в почете. Научная степень может обеспечить тебе разве что место наставника сына какого-нибудь аристократа за сорок фунтов в год или, в лучшем случае, младшего учителя в школе. К тому же, боюсь, ты будешь горько разочарован качеством полученных знаний. За последнюю сотню лет оба университета 15 пришли в упадок, и только самые добросовестные преподаватели продолжают читать в них лекции. В наших вместилищах науки царит такая леность, что ни один профессор современной истории в Кембридже не прочитал ни единой лекции с 1725-го по 1773 год, а последний занимавший эту кафедру умер, упав с лошади, когда возвращался пьяным в свой приход в Овере. В Оксфорде дела так же плохи, если не хуже. А студентов обоих университетов можно отнести к двум категориям: те, кто готов выполнять любые распоряжения, дабы в будущем получить приход, и молодые повесы, которых по традиции послали учиться богатые родители.
– Тогда Оксфорд и Кембридж отпадают, – вздохнул Роджер. – У меня нет особого желания отправляться в колонии, но боюсь, что мне только это и остается. В новых землях на джентльмена, занимающегося торговлей, не ставят клеймо позора, и мне, возможно, удастся разбогатеть.
Старый Тоби кивнул:
– Это в самом деле возможно, хотя, чтобы преуспеть в коммерции, тоже нужен капитал. Как бы то ни было, ты мог бы получить пост в Ост-Индской компании или, если предпочитаешь Канаду, на обширных территориях вокруг Гудзонова залива. В том и другом случае твоей шпаге вряд ли удастся подолгу отдыхать в ножнах. Впрочем, это едва ли произойдет, останься ты на родине. В случае войны с Францией любой мужчина понадобится, так что тебе не избежать службы в армии, как бы мало она тебя ни привлекала.
– Вы, кажется, уверены, что начнется новая война, сэр.
– Увы, да! После того как французы и мы несколько лет зализывали раны, я считаю войну неизбежной. Мы враждуем с ними уже семь веков, но никому из нас не удалось уничтожить противника. Зоны наших интересов ширятся, и окончательное решение с каждым годом становится все более настоятельным. Потеря наших старейших колоний в Америке за последние несколько десятилетий была более чем компенсирована приобретениями в Канаде и Индии, а также новыми землями, открытыми капитаном Куком во время его плаваний в южных морях. Британия стала империей, с которой мог бы соперничать только Древний Рим, но наша власть над этими огромными территориями в высшей степени хрупка. Франция тоже нуждается в месте под солнцем, и ее население, заметь, вдвое больше нашего. Заморские базы, над которыми ныне реет флаг Соединенного Королевства, позволяют нам сжимать всю французскую коммерцию мертвой хваткой. Французы понимают, что должны разорвать этот ошейник, в противном случае они утратят лидерство в Европе и превратятся во второклассную державу, где бедность придет на смену изобилию. За морями преимущество на нашей стороне, но здесь лишь узкая полоска воды отделяет нас от многочисленных и хорошо вооруженных легионов короля Людовика XVI. Поверь мне, Брук, не пройдет и десяти лет, как французы предпримут еще одно усилие сокрушить нас и достичь мирового господства. Альтернатива этому – застой, банкротство и смерть.
Некоторое время в комнате царило молчание, потом Старый Тоби посмотрел на часы на каминной полке и воскликнул:
– Боже милосердный! Я и понятия не имел, что уже так поздно. Боюсь, что я слишком тебя задержал. Ну, поговори с матерью о твоем будущем, когда представится возможность, а в начале следующего семестра сообщишь мне, есть ли у тебя новые мысли на этот счет. Счастливых тебе каникул.
– И вам успехов, сэр, благодарю вас. – Роджер поднялся и добавил с улыбкой: – Позвольте еще раз выразить признательность за ваш интерес ко мне. – Он поклонился и вышел.
Шагая по коридору, где недавно столкнулся с Ганстоном, Роджер сознавал, что пришло время выбирать для себя карьеру. Несколько лет его преследовал кошмар поступления во флот, и все же он не осмеливался думать об ином будущем. Когда угроза стала менее реальной, Роджер наслаждался чудесным избавлением от морской службы, не помышляя о каком-либо другом роде деятельности. Но теперь, когда Старый Тоби поторопил его, проблема показалась ему куда более сложной, чем ранее.
Роджер был единственным ребенком в семье, но даже при этом условии ему предстояло унаследовать всего лишь средних размеров дом с несколькими акрами сада и лугов и менее тысячи фунтов годового дохода. А до тех пор он должен был найти способ содержать себя, как подобает джентльмену. Церковь предоставила бы ему досуг для чтения, а служба государству – возможность путешествовать, но, хотя Роджер желал и того и другого, оба варианта карьеры его не прельщали. Однако без собственных денег прочих перспектив у него не было. Проблема и впрямь неразрешима.
Открыв дверь зала для учащихся, Роджер едва не оглох от шума. Его товарищи, горланя вовсю, освобождали свои шкафы. Роджер с облегчением подумал о том, что ему еще целых два года предстоит пробыть в Шерборне, прежде чем сжечь за собой мосты, и в этот момент почувствовал резкую боль в щеке, куда угодила выпущенная из трубочки горошина. Мгновенно забыв обо всем, он с воплем ринулся на обидчика.