– Что? – Даже для привыкшего ко всему Джекема это было слишком. – Только не это.
Лавиния помахала пистолетом, переводя ствол с одного на другого.
– Ты это сделаешь, или я пристрелю тебя прямо здесь, и ты слетишь с этой чертовой крыши. Ты однажды уже испытал это, Джекем. Думаешь, тебе удастся выжить еще раз?
За спиной у Лавинии появился Джеймс. Филиппа подавила вырвавшийся крик, но было уже поздно. Лавиния услышала шаги, и, повернувшись, нацелила пистолет на Джеймса.
– Я, убью тебя прежде, чем она успеет тебя заполучить.
Теперь, став хозяйкой положения, она, казалось, успокоилась.
Джекем подтащил Филиппу к краю крыши. Филиппа сопротивлялась, но колени у нее подгибались. Сопротивление бесполезно. Ее подтащили к самому краю, словно мешок с мусором.
Из последних сил она вцепилась в рукав Джекема. Ей хотелось кричать, умолять о помощи и спасении, не она онемела от страха. Она могла лишь наблюдать, как Лавиния отступает, стараясь держать всех троих в поле зрения. Она приблизилась к двери, почти заблокировав ее.
– Я хочу, чтобы ты это видел, Джеймс. Чтобы она умерла у тебя на глазах. – Она сделала Джекему знак пистолетом. – Давай! Убей ее!
Филиппа услышала, как Джеймс зарычал в бессильной ярости.
– П-прошу вас! – только и смогла прошептать Филиппа. Но глаза Джекема были тусклыми и безжизненными.
– Время пришло.
Хватка мужчины ослабела, и Филиппа почувствовала, как скользит ее каблук. Она в отчаянии вцепилась в него.
– Нет…
Она почувствовала, как ускользает у нее из рук его рубашка. Ее рука наткнулась на камень. Скользит. Споткнулась. Уцепилась за камень. Держись.
Падение неожиданно прекратилось. Ее спас декоративный выступ, украшавший крышу особняка. Она крепко вцепилась в камень, прижавшись щекой к закопченному граниту. Ее ноги повисли в воздухе, и, задыхаясь от напряжения, она пыталась нащупать хоть какую-то опору на фасаде здания.
И нашла. Левая нога нащупала опору, и Филиппе удалось немного отдышаться. Правда, свою спасительницу, каменную горгулью, девушка не рискнула отпустить, но каменное чудище было покрыто слоем грязи и птичьего помета, который утренняя роса превратила в липкую слизь.
«Прошу тебя, Господи, прошу тебя…»
Ее больше нет…
Джеймс охнул. Его сердце заледенело от горя.
«Я убил ее своим недоверием».
Глава 37
Джекем посмотрел на Лавинию.
– Здорово шлепнулась.
Увидев, что Лавиния посмотрела вниз, чтобы полюбоваться на дело рук своих, Джеймс обезумел от ярости.
– Вид ужасный? – спросила Лавиния. – Крови много?
Джеймс шагнул вперед. Ему было наплевать на пистолет в ее руке. Он с радостью встретил бы смерть, ибо вместе с ней ушло бы осознание того, что Филиппа разбилась насмерть.
Он не заметил, что Джекем забрал у Лавинии пистолет, якобы помогая ей шагнуть ближе к краю, и нацелил его прямо в сердце Лавинии.
Грянул выстрел, и Лавиния замертво упала к ногам Джекема.
Джекем наклонил голову и посмотрел на женщину, которая так долго была его сообщницей и его мучительницей.
– Эта женщина – исчадие ада! – с ненавистью произнес Джекем.
Джеймс перешагнул через тело, словно через кучу мусора, и приблизился к тому, кто погубил его возлюбленную.
– А теперь я убью тебя, Джекем.
Джекем отступил назад и успокаивающим жестом поднял руки.
– На твоем месте я не стал бы этого делать, Джеймс.
– Ты это заслужил!
Джекем кивком указал на крышу.
– Тебе понадобится моя помощь, чтобы снять ее с того выступа, на котором она сейчас стоит.
Джеймс распластался на краю крыши и посмотрел вниз. Филиппа стояла на выступе, прижавшись лицом к стене и широко раскинув руки.
Джеймс задохнулся от радости.
– Флип! Флип, дорогая, дотянись до моей руки!
С его помощью и с помощью Джекема Филиппа стала карабкаться наверх.
– Я до тебя доберусь, Джекем, увидишь, – бормотала Филиппа, тяжело дыша. Наткнувшись на труп Лавинии, она остановилась и бросила на Джеймса взгляд, полный отвращения. – Мертвая она даже красива!
Джеймс обошел Филиппу, которая никак не решалась встать на ноги, и, присев, протянул ей руку.
– Флип, пожалуйста, встань!
– Нет! – Лицо ее было залито слезами. – Мне чертовски плохо, эти негодяи притащили меня сюда и бросили. Я лучше буду ползти, чем воспользуюсь твоей помощью. Прочь с дороги!
Тут вмешался Джекем:
– «Лжецы» уже здесь.
Джеймс медленно поднялся. Даже Филиппа села, хотя обеими руками цеплялась за кровлю. Ее брюки и сюртук были измазаны сажей и птичьим пометом.
– «Лжецы» убьют тебя, Джекем, – сказал Джеймс. Джекем кивнул и провел тыльной стороной ладони по покрытому испариной лбу.
– Я… я не хочу умирать, но знаю, что они меня не отпустят.
Джеймс почувствовал, как рука Филиппы сжала его лодыжку. Он посмотрел на ее перепачканное лицо. Его отважный замечательный Флип.
– Но ведь он спас меня, Джеймс.
Джеймс пожал плечами.
– Это всего лишь часть игры.
Джеймс посмотрел на Джекема.
– Ты спас Филиппу. Но вступил в сговор с французской шпионкой. Она тебе за это заплатила. Погибли люди, Джекем.
– Я понимаю. Я бы не смог с этим жить. Я рад, что все кончилось.
– Люди погибли. Но Филиппа осталась жива.
Джеймс протянул ей руку. На этот раз Филиппа поднялась и приняла ее. Он коснулся большим пальцем ее щеки, смахнув слезу.
– Беги, Джекем.
Филиппа ободряюще улыбнулась этому странному человеку, который чуть не убил ее. Джекем кивнул, прощаясь, и побежал к краю крыши, с которой столкнул Филиппу.
– А он не бросится вниз? – встревожилась Филиппа.
– Это его дело. У меня много других забот.
Филиппа пристально смотрела на него. Ему хотелось знать, о чем она думает, но спросить он не успел.
Раздался сильный удар, и легкая дверь слетела с петель, на крыше появились «лжецы».
– О чем ты думаешь? – Джеймс едва сдерживался, чтобы не закричать. Женщина, которую он любит, чертовски упряма.
Она даже не смотрела на него, продолжая паковать свой саквояж. Они стояли в ее комнате в клубе. В этой комнате он оставил ее, чтобы дать ей возможность отдохнуть сегодня после тех испытаний, которые выпали на ее долю. Это было так естественно, так по-джентльменски.
Теперь он сожалел о том, что не помчался с ней в Гретна-Грин.
Он потер лицо, заставляя себя успокоиться. Здесь нужны были аргументы.
– Филиппа, ты не понимаешь. Ты сделала меня свободным.
– Ты делаешь мне предложение из чувства благодарности. Нетрудно понять, что для тебя значит снятие обвинений, я рада за тебя. Однако это не может служить основанием для вступления в брак.
– Филиппа, ты мне не безразлична.
– Хорошая формулировка. – Она продолжала складывать вещи. – Ты тоже мне не безразличен, но мое небезразличие несколько другого сорта.
– Ты меня не слышишь? Я сказал, что хочу жениться на тебе!
– Ты относишься ко мне как к другу. Тебе нравится ложиться со мной в постель. Мне тоже это нравится.
Она сложила вещи и закрыла саквояж.
– Именно об этом я тебе и толкую!
Она посмотрела на оставшиеся вещи.
– Не знаю, что делать с одеждой Филиппа. Баттон так старался! Но эти вещи вряд ли пригодятся настоящему джентльмену.
Она потянула за нитку, болтавшуюся на жилете.
– Надо бы починить, но времени нет.
Шов разошелся у нее в руках. Филиппа в шоке смотрела на подкладку.
– Вот черт! Взгляни! – Она протянула жилет Джеймсу и не поверила своим глазам. – Деньги Бесси. Она, должно быть, зашила их в жилет, опасаясь кражи. Выходит, я их украла, – пробормотала Филиппа. – Надо немедленно вернуть их семье Бесси.
– Да оставь ты этот жилет в покое! – Джеймс вырвал у нее саквояж. – Посмотри на меня, Флип! Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь выходить за меня замуж!
– Джеймс Каннингтон, я не хочу выходить за вас замуж.