— За всеми следили. Это все знали.
— За вами следил только капитан Квашнин?
— Думаю, что нет, у него были люди. Но их я не знаю.
— Значит, на аэродроме в Иоганистале вас встретил капитан Квашнин. Куда он отвёз вас?
— В Карлхорст, там было всё командование группы наших войск. Я доложил генерал-полковнику Серову о прибытии и получил сутки на обустройство.
— Где вы поселились?
— С неделю жил в офицерском общежитии в Карлхорсте, потом снял комнату у немецкой семьи возле Трептов-парка. Комнату мне нашёл Квашнин.
— Все старшие офицеры Красной Армии квартировали в Карлхорсте. Почему вам разрешили поселиться не там?
— Не знаю. В Карлхорсте всё было занято. Думаю, что капитан Квашнин получил согласие своего начальства.
— Как вы добирались от Трептов-парка до места службы?
— Мне выделили машину с водителем. Сначала старый «Фольксваген». Но он часто ломался, его сменили на «Ганзу».
— Водитель был советским военнослужащим?
— Нет, немцем. Его звали Норберт Бинер. Я платил ему 200 марок в месяц, расходы мне компенсировали в финчасти. А до него был другой водитель, Вилли Брем. Но он плохо знал машину, не мог устранить даже мелкую поломку. Поэтому я его заменил.
— Вы всё время ездили с водителем?
— Нет, иногда я его отпускал и сам садился за руль. Когда не хотел, чтобы о моей поездке знали.
— Ваши водители были осведомителями СМЕРШа?
— Я этого не исключал.
— Вы сказали, что вашим заданием был поиск немецких архивов и ученых, работавших в ракетной программе фон Брауна. Как вы стали секретарём Контрольного союзного совета?
— Это получилось случайно. Однажды в кабинет Серова вошёл маршал Жуков. Я как раз докладывал о ходе работ. Серов представил меня. Георгий Константинович спросил: «Грамотный?» Серов ответил: «Кандидат технических наук». «Почерк хороший?» «Разборчивый». «Годится. Пошли, будешь вести протоколы». В Совет входили генерал Эйзенхауэр, фельдмаршал Монтгомери и генерал де Тассиньи. На заседаниях Совета я сидел рядом с Жуковым, маршал мне доверял. Потом Жукова отозвали в Москву и назначили Главнокомандующим Сухопутными силами. Его заменил генерал армии Соколовский. Немного позже он стал маршалом.
— О Контрольном совете мы ещё поговорим. Вернёмся к началу вашего пребывания в Берлине. Вы жили один?
— До конца мая 1946 года один. Потом мне разрешили вызвать жену и дочь.
— Мы знаем, что очень редко кому разрешали вызвать семью в Берлин. Только высшим руководителям СВАГ. И то не всем. Почему для вас сделали исключение?
— Получилось так. Однажды меня вызвал к себе маршал Соколовский. Ему сообщили, что я замечен в сомнительной связи.
— Кто сообщил? Капитан Квашнин?
— Вряд ли, на Соколовского у него не было выхода. Его начальником был Серов.
— Значит, Серов?
— Возможно. Я не стал спрашивать, а Соколовский бы не ответил.
— Что за связь?
— С одной немкой.
— С кем?
— С Эльзой Рихтер, певицей из ресторана отеля «Кронпринц» на Курфюрстендамм.
— Курфюрстендамм находится в британской оккупационной зоне. Как вы туда попали?
— В Берлине границ нет, я мог свободно ездить по всему городу.
— Продолжайте. Эльза Рихтер была вашей любовницей?
— Да.
— Как вы с ней познакомились?
— В ресторане отеля «Кронпринц» у меня была встреча с человеком, который мог знать об одном учёном-ракетчике, сотруднике фон Вернера. Встреча закончилась вечером. Шел сильный дождь. Эльза как раз вышла из отеля. Я предложил её подвезти, она села ко мне в машину. По дороге разговорились. Ей было двадцать пять лет. Она рассказала, что муж погиб на восточном фронте, живёт одна с дочерью четырёх лет. Дочь заболела воспалением лёгких, нужны антибиотики, а лекарства на чёрном рынке очень дорогие. Я пообещал помочь, достал пенициллин в нашем госпитале и передал Эльзе. Она пригласила меня к себе. У неё была комната на Фридхофштрассе возле старого немецкого кладбища.
— Как часто вы с ней встречались?
— Когда как. Иногда раз в неделю, иногда реже. Зависело от моей занятости на службе.
— Как это происходило?
— Я подъезжал на машине к «Кронпринцу» к тому времени, когда она заканчивала выступление. Она садилась ко мне, ехали к ней.
— Вы заходили в отель?
— Нет. В ресторане всегда было много американцев, англичан и богатых немцев из спекулянтов. Русский офицер вызывал бы ненужный интерес. Я не хотел привлекать к себе внимания.
— О вашей связи доложили Соколовскому. Что он вам сказал?
— Могу повторить, но вы не поймёте.