— Вы знакомы с Гельмутом Греттрупом? — спросил Григорий, не ответив на вопрос Танка.
— Я его знал. Какое отношение он имеет к нашему разговору?
— Никому ещё не удавалось уклониться от выбора, перед которым его ставит история. Гельмут Греттруп сделал свой выбор, он согласился сотрудничать с нами. Сейчас он с семьёй находится в Советском Союзе, ему созданы все условия для работы и жизни.
— В Пенемюнде Греттруп занимался «Фау-2». Чем он занимается в России?
— Тем же. Ракетами.
— Снова работает на войну? Знаете, герр оберст, какое качество я ненавижу в немецком народе? Законопослушность. Я немец, но за это я себя презираю. Законопослушность превращает народ в стадо, в рабов. В бессловесное быдло нас превратил Гитлер. В такое же быдло вас превращает Сталин. Поразительно! Всё это после страшной войны с десятками миллионами погибших, с жуткими лишениями! Нет, говорю я вам, нет, ничему не учит история!
— Успокойтесь, профессор, — проговорил Григорий. — Вас никто не собирается вывозить в Советский Союз силой.
— Вы сами себе не верите. Вам прикажут, и вы выполните приказ. Допивайте кофе и давайте закончим этот разговор. Я никогда больше не буду работать на войну. Ни в Советском Союзе, ни в США. Это то немногое, что от меня зависит, что я могу сделать. Вся моя семья погибла в Дрездене. Я хочу встретить их с чистой совестью.
Вернулся Хиль, доложил:
— Всё тихо.
Танк встал.
— Прощайте, герр оберст. Спасибо, что выслушали меня и не схватились за пистолет. Меня не интересует, как вы поступите. Вы поступите так, как подсказывает вам ваша совесть.
Хиль вывел Григория к машине, но в неё не сел.
— Останусь с профессором. На всякий случай, у него больное сердце. Дорогу найдёте?
— Найду.
— Я так и подумал, что вы знаете его адрес.
— Позвоните мне, если профессор передумает.
— Он не передумает.
— И всё-таки позвоните, — повторил Григорий. — Мой телефон у вас есть.
На следующий день он доложил генерал-полковнику Серову:
— Профессор Танк обещал подумать над нашим предложением.
— Три дня ему хватит?
— Давайте дадим неделю.
— Ладно, неделю, — неохотно согласился Серов. — Через неделю подготовить группу захвата.
Через неделю оперативники СМЕРШа ночью оцепили дом в Штеглице, в подвале которого скрывался профессор Танк. Там его не оказалось. Бесследно исчез и его помощник Генрих Хиль. Через два месяца стало известно, что они в Аргентине.
XI
Обычно майор Хопкинс приезжал на конспиративную усадьбу к полудню и четыре часа допрашивал Токаева. Больше не получалось, работа была очень напряженная, оба уставали. Но 24 апреля 1948 года Хопкинс появился рано утром, поднял подполковника с постели и приказал надеть мундир, который Токаев привёз в своём багаже из Германии.
— Поторопитесь, Григорий, у нас мало времени.
— Что за спешка? — удивился Григорий.
— Узнаете, — неопределённо отозвался Хопкинс.
Машина с водителем ждала у дома. Едва пассажиры сели на заднее сиденье, она резко взяла с места, без проверки миновала вахту с вооружённой охраной и устремилась к Лондону. Но до Лондона не доехала, свернула на окружную дорогу и вырулила на загородное шоссе. Через час впереди показались ангары, вышка руководителя полётов, тяжелые «Ланкастеры», «Либерейторы» и американские летающие крепости В-27 в камуфляжной окраске. Машина без задержки проскочила КПП и остановилась у начала взлётно-посадочной полосы возле двухмоторного военно-транспортного «Оксфорда» с опознавательными знаками британских ВВС на фюзеляже. Едва Хопкинс и Токаев поднялись на борт, как заработали двигатели, самолёт оторвался от бетона и взял курс на юг.
— Куда мы летим? — спросил Токаев.
— В Берлин.
— Зачем?
— Узнаете.
Григорий посмотрел на хмурое лицо Хопкинса и больше вопросов не задавал, поняв, что майор не склонен на них отвечать.
Хопкинсу было о чём подумать.
Подполковник Токаев был не первым перебежчиком из Советского Союза, с которым западным спецслужбам пришлось иметь дело. Самым известным был личный секретарь Сталина Борис Баженов, сбежавший из СССР в 1928 году. Из его показаний и книг на Западе многое узнали о том, как работает Политбюро и о взаимоотношениях между его членами. В 1930 году из Константинополя во Францию сбежал резидент советской нелегальной разведки Георгий Агабеков. В 1937 году он был ликвидирован НКВД в районе испано-французской границы. Его труп так и не был найден. В 1938 году, после того как начались масштабные чистки в политическом и военном руководстве СССР, майор госбезопасности Александр Орлов, резидент советской разведки в Европе, получил приказ прибыть на советское судно «Свирь» в Антверпене для встречи с начальником иностранного отдела НКВД. Вместо этого он, прихватив 60 тысяч долларов из оперативного фонда, с женой и дочерью тайно переехал во Францию, а оттуда через Канаду перебрался в США.