XVI
В конце июля 1948 года майор Хопкинса вызвал заместитель директора МИ-5 Энтони Браун. Кабинеты руководителей британской контрразведки находились в западном крыле Блейнхем Паласа, дворцового комплекса в Вудстоке. Немецкие ракеты сюда не падали, не было никаких следов разрушений, но величественный старинный дворец производил впечатление вымершего, никакого движения не было на его проездах и пустых площадях, и от этого Блейнхем Палас казался вымороченным, навсегда покинутым людьми.
Когда майор Хопкинс вошёл, Энтони Браун стоял у высокого окна, выходившего на огромный парк с искусственными озёрами. Деревья были покрыты пышной листвой, на воде лежали клочья тумана.
— Война кончилась, Джордж, но память о ней жива. И ещё не скоро исчезнет, — проговорил Браун и вернулся к столу. — Прочитайте это донесение. Оно из нашего посольства в Буэнос-Айресе. Я попросил посла навести справки о профессоре Карле Танке. С ним встретился военный атташе посольства. Читайте, не торопитесь, мы никуда не спешим.
В донесении было:
«На след профессора Танка нам удалось выйти через визовый отдел нашего консульства в Нью-Йорке. Профессор Карл Танк и его помощник Генрих Хиль прилетели в Нью-Йорк в первых числах февраля на самолёте ВВС США. Но вместо того, чтобы обратиться к американцам за видом на жительство, в тот же день они пришли в посольство Аргентины и подали ходатайства о предоставлении им политического убежища. Как известно, правительство президента Хуана Перона не чинит препятствий для въезда в Аргентину эмигрантов из фашистской Германии независимо от того, какие должности они занимали в нацистской партии и в правительстве при Гитлере. Курту Танку и Генриху Хилю было разрешено въехать в страну, они прибыли в Буэнос-Айрес на пассажирском самолёте компании AerolМneas Argentinas.
В настоящее время профессор Танк является научным сотрудником конструкторского бюро государственной фирмы, разрабатывающей самолёты дальнего действия для пассажирских авиалиний. Генрих Хиль принят на должность его ассистента. Фирма предоставила им квартиру с двумя спальнями в многоэтажном доме в районе Бельграно. В ней наш военный атташе и встретился с профессором Танком.
На его вопрос, что заставило профессора так поспешно уехать из Германии, Танк объяснил, что возникла ситуация, при которой его могла захватить советская разведка и насильно вывезти в Советский Союз. Поэтому он связался с американским офицером, неоднократно предлагавшим ему выехать в США и работать в ракетной программе, и сообщил, что готов принять его предложение. Так он и Генрих Хиль оказались в Нью-Йорке.
На вопрос, собирался ли профессор принять предложение американцев, он ответил, что не собирался, а к такому способу действий прибегнул только потому, что не видел другого выхода.
— Как вы узнали, что русские хотят вас захватить и вывезти в Советский Союз? — спросил наш сотрудник.
— Меня предупредил об этом советский подполковник. Его фамилия Токаев. Генрих Хиль связался с ним и узнал, что на ближайшие дни запланирована операция по моему захвату. Поэтому пришлось действовать очень быстро.
— Почему советский подполковник вас об этом предупредил?
— Этого я не знаю. Могу предположить, что он не во всём одобрял политику своего правительства.
— Но для русских это совершенно необычно. Подполковника могли обвинить в государственной измене. Почему он на это пошёл?
— Не знаю, — повторил Танк. — Могу только гадать. Все люди разные. Они могут думать не так, как предписывает им государственная идеология. Мне показалось, что подполковник Токаев с пониманием относится к моей позиции неучастия в подготовке новой войны.