Все эти годы Токати постоянно жил в Лондоне, лишь в 60-е годы несколько лет провёл в США, принимая участие в подготовке пилотируемого полёта на Луну по программе «Аполлон». В память о его работе в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, был установлен его бронзовый бюст с надписью на постаменте G. А. Tokaty, а в декабре 1972 года американские астронавты Юджин Фернан и Харрисон Шмитт доставили на Луну выгравированные на металлических дисках портреты Вернера фон Брауна и Григори Токати. После возвращения из США Токати по предложению английской компании Rolls-Royce и французской SNECMA Токати принял участие в создании двигателя для сверхзвукового пассажирского самолёта «Конкорд» и в 1969 году в составе группы авиаконструкторов совершил первый испытательный полёт на «Конкорде».
Из съемной квартиры на Джонни Страт Сити семья Токати переехала в собственный дом в Уимблдоне, а через несколько лет купила другой дом неподалёку от Лондона в графстве Суррей. Все эти годы Аза Токати была рядом с мужем, ограждая его от журналистов и непрошенных посетителей.
Белла Токати окончила в Лондоне колледж и уехала продолжать образование в Париж. Там вышла замуж за известного балетмейстера, художественного руководителя и владельца музыкального театра на Больших бульварах, танцевала в его театре. Брак оказался неудачным, они развелись, Белла вернулась в Лондон. От этого брака остались две дочери, внучки Григория Токати, Наташа и Нона. Старшая, Наташа, уже замужем, у них свой ресторан в Уимблдоне.
Аза умерла осенью 2003 года в возрасте 92-х лет.
Вместо эпилога
ТАЙНЫ ОСТАЮТСЯ ТАЙНАМИ
Узнав из вечерних газет о смерти Азы, Джордж Хопкинс поехал в графство Суррей выразить Григорию Токати соболезнование. Хопкинсу было уже 85 лет, болезни одолевали, но он старался держаться. Когда-то заместитель директора МИ-5 Энтони Браун казался ему респектабельным джентльменом на пенсии, а он себе мелким банковским клерком. Сейчас старым джентльменом он был сам.
Григорий не удивился его появлению, провёл гостя в кабинет на втором этаже и задержался у столика, уставленного разномастными бутылками.
— Что-нибудь выпьете? Есть шотландское виски и французский коньяк.
— Нет, спасибо, — отказался Хопкинс. — Свою норму виски я давно уже выпил. А вы ещё нет?
— Я тоже. Но немного позволяю себе. Когда не могу уснуть. Что привело вас ко мне?
— Я поздно узнал о постигшем вас горе и не смог приехать на похороны. Примите, Григорий, мои искренние соболезнования. Я всего один раз разговаривал с Азой, но хорошо её помню.
— Спасибо, майор.
— Полковник, — поправил Хопкинс. — Но я давно в отставке.
— С какой должности вы ушли в отставку?
— С должности заместителя МИ-5.
— Неплохая карьера, — оценил Токати.
— Когда-то и я так думал. Сейчас это не имеет никакого значения. А вы всё ещё работаете? — кивнул Хопкинс на заваленный бумагами письменный стол и включённый компьютер.
— Да, по инерции, — отозвался Токати. — Если работал всю жизнь, трудно остановиться. И я не представляю, что бы я делал, если бы не работа.
Хопкинс внимательно на него посмотрел. От того бравого подполковника Токаева, каким он его впервые увидел, мало что осталось. Густые чёрные волосы, когда-то подстриженные под полубокс, поредели и поседели, лицо избороздили глубокие морщины, глаза выцвели, плечи поникли. Он бодрился, но чувствовалось, что смерть жены стала для него тяжелым ударом.
— А давайте, Григорий, выпьем, — неожиданно для себя предложил Хопкинс. — Что мы хороним себя раньше времени?
Токати налил в тяжелые хрустальные стаканы виски, в каждый на два пальца, поднял свой стакан.
— Помянём Азу. Не чокаемся, у русских это не принято.
Молча выпили. Ещё помолчали. Хопкинс почувствовал, как с непривычки виски ударило ему в голову, захотелось поговорить с этим замкнутым человеком попросту, как много пожившие люди говорят о прожитой жизни.