Довольно смелые слова для английского графа. Или он сам подготавливает почву для более важных высказываний? Может Уилкинз напыщенный дурак, доверившийся первому встречному или он чрезмерно самоуверен в своих силах. Но вот только на дурака граф точно не похож…
— Мистер Уилкинз, я человек военный и четко придерживаюсь нашей военной доктрины. На этот раз мы точно должны обломать зубы русскому медведю.
Уилкинз усмехнулся:
— Мне показалось, вы человек далеко не глупый. Давайте вместе рассудим. Предположим, нам удастся завоевать Кавказ и Крым. Отрезать Россию от Босфора и Дарданелл. И что дальше? Думаете Россия не выживет? Эта огромная страна способна сама себя прокормить и полностью обеспечить. Втягивание наших войск на юг России грозит растягиванием ресурсов, начнутся партизанские войны, а вскоре грядет суровая русская зима. В наших войсках и без того уже хватает проблем. Дефицит продовольствия, боеприпасов. То и дело вспыхивает холера. Докторов и сестер милосердия не хватает. У французской армии, кстати, тоже подобные проблемы… я уже не говорю о вооружении.
Мы немного помолчали. Выпили еще вина и граф неожиданно спросил:
— Давайте поговорим начистоту. Как вы относитесь к дяде вашей супруги, графу Абердину-Гамильтону?
— У нас ровные дружественные отношения. После свадьбы мы виделись всего однажды. Да и до свадьбы пару раз. У меня сложилось впечатление, что граф меня слегка недолюбливает.
— Абердин-Гамильтон терпеть не может Мельбурнов. Удивительно, что он вообще позволил племяннице выйти за вас… но я хотел поговорить о другом. Старику уже за семьдесят. Ему давно пора на покой. В Англии есть более достойные представители, готовые возглавить кабинет министров.
— Это точно не нам решать. Мне кажется, что граф Абердин-Гамильтон еще полон сил и решимости. Возможно он и сам уйдет, как только закончится Восточная компания.
— А как она закончится? В чью пользу?
— Граф, вы все время пытаетесь подловить меня на слове…– я почувствовал, что уже порядочно захмелел.
— Абердин-Гамильтон ненавидит вас. Для него вы выскочка, в которого по уши влюбилась племянница. Но вся эта история с герцогом Крауссом могла всплыть, потому Абердин-Гамильтон все решил выдать замуж Элизабет.
Интересно, откуда всплыла история об отречении герцога Краусса на острове Биоко? Неужели все же Элизабет проболталась?
— Беатрис мне все уши прожужжала об этом приключении в Западной Африке, — продолжил граф,– Когда храбрый Джеймс Мельбурн спас Элизабет из лап злодеев. Знаете, вы невероятный храбрец… такое ощущение, что у вас напрочь отсутствует инстинкт самосохранения.
— Я не хочу, чтобы меня считали храбрецом и героем. Я просто выполнял свой долг.
— Но слава так и ходит за вами по пятам, мистер Мельбурн. Вы человек чрезвычайно решительный и даже отчаянный, на самом деле таких людей мало даже среди военных.
— К чему вы клоните, граф?
— Мистер Мельбурн. Скоро в Англии грядут большие перемены. Знаете, как в древнем писании? Настало время собирать камни…
— На самом деле там говорится: ' Всему свое время и для каждого дела под небом есть свой час. Время рождаться и время умирать. Время сажать и время искоренять. Время раскидывать камни и время собирать. Время обнимать и время воздерживаться от объятий. Время любить и время ненавидеть. Время для войны и время для мира.
— Именно так. Время для войны и время для мира…– задумался граф.– Мистер Мельбурн, прошу вас никому не распространяться о нашем разговоре…
— Само собой.
— Предлагаю допить вино. Кстати, на озере отлично ловятся карпы. Предлагаю немного порыбачить…
Мне показалось что граф все же хотел что-то предложить, но остановился на полуслове.
Мы действительно порыбачили. Даже не знал, что дворяне в Англии тоже обожают рыбалку. Однако граф Уилкинз меня заинтриговал. В разговоре он ходил вокруг да около, однако явно был против войны и правительства Британии. Но Уилкинз мог запросто быть и обычным провокатором. В любом случае сближаться и откровенничать с графом не стоило. К тому же у меня стояла иная задача. Выйти на след пропавшего дневника.
Когда мы вернулись в особняк, Элизабет и Беатрис уже приехали из Хемпшира и мерили обновки в доме.
Вскоре прибыл вестовой к графу. Уилкинз прочитал письмо, извинился и сказал, что ему придется отъехать по очень важному делу в Лондон.
Мне наконец-то улыбнулась удача. Граф наверняка вернется не раньше завтрашнего утра. Это был шанс пошарить ночью в кабинете хозяина поместья.
В полночь, когда Элизабет уснула, а спала она всегда крепко, я осторожно пробрался в кабинет. Мне повезло, дверь оказалась даже не заперта.
Я слегка раздвинул шторы. Светила полная луна и комната неплохо освещалась. Я быстро проверил бумаги в столе, пошарил в бюро и комоде. Ничего примечательно, но в нижнем ящике комода, под стопкой газет, я все же обнаружил несколько писем, быстро прочитал и в последнем наткнулся на следующее: «Дорогой Роберт, теперь дневник у меня и надежно спрятан. Пусть полежит до лучших времен, в записях оказалось и вправду много забавного… 12.04. 1854 год. Герцог Лирьяд»
Я ни капли не сомневался о каком дневнике идет речь.
Дверь неожиданно скрипнула и в кабинет заглянула испуганная Беатрис с пистолетом в руке:
— Мистер Мельбурн? Что вы тут делаете?
Как же я не расслышал шагов в коридоре, и как Беатрис могла так незаметно подкрасться?
— Беатрис, прошу…только не горячитесь.
— Что вы искали в кабинете моего мужа? — Беатрис направила пистолет на меня. Я сделал четыре медленных шага, осторожно выхватил пистолет и положил на тумбу.
— Теперь давайте поговорим начистоту, миссис Уилкинз. Ваш супруг замешан в тайном заговоре. А я работаю на британскую разведку.
— Это гнусная ложь! Роберт не мог участвовать ни в каком заговоре! Я в полном изумлении и растерянности, мистер Мельбурн. Не ожидала от вас такого…
— Но это правда. Иначе зачем я копался в бумагах вашего супруга?
— Если Роберт узнает, он точно будет в ярости!
— Думаю вы ничего ему не расскажите.
— Вы настоящий подлец!
— Беатрис, предлагаю сохранить это ночное происшествие в тайне. Вы вовсе не в ответе за дела супруга…
— Послушайте, Джеймс, если Роберт и вправду в чем-то замешан, его арестуют и тогда моя жизнь наверняка превратиться в кошмар…
— Не бойтесь, милая Беатрис. Вы не пострадаете, это я обещаю!
— Давайте лучше спустимся на первый этаж и поговорим. Не хочу, чтобы проснулась Элизабет…
Мы спустились и вошли в небольшую угловую комнату. Неожиданно Беатрис вышла и закрыла двери на ключ.
Я постучал по двери:
— Беатрис, немедленно откройте! Давайте поговорим начистоту…
Но я услышал удаляющиеся шаги. Вот это влип! Дверь оказалась крепкая. Сломать и выбить точно не под силу. Надо же, как эта хитрая лиса обвела меня вокруг пальца. Я осмотрелся. Если выбить окно — то наверняка разбужу Элизабет. Надеюсь, Беатрис все же скоро выпустит меня…
Через полчаса в комнату ворвались двое. Управляющий Хопкинс и Рейли. Молодой слуга держал перед собой ружье.
— Мистер Мельбурн, не заставляйте стрелять!
— Пойдемте!– грозно приказал управляющий.
Меня отвели к конюшне. Хопкинс процедил сквозь зубы:
— Леди Уилкинз застала вас в кабинете графа. Вы сделали этой ночью огромную ошибку, мистер Мельбурн…
Я бросился на Рейли, но слуга резко ушел в сторону и ударил меня по спине прикладом. Я рухнул на землю и взвыл от боли. Меня затащили в небольшую комнатку без окон и заперли дверь на замок.
Глава 21
Сквозь дверные щели начал проникать свет, уже начало рассветать. Эта беспокойная ночь пролетела в один миг. Спина еще ныла, крепыш Рейли нехило приложился. Однако где же Разумовский, неужели он не слышал ночью шум в усадьбе? Почему он не пришел на выручку?