Студенты вспоминали о том, что они художники, а Бижу превращалась в натурщицу только тогда, когда она поднималась на помост. Если взгляд ее падал на кого-то, кто ей нравился, она продолжала за ним наблюдать. Это было единственное время, когда она могла о чем-нибудь договориться, потому что по вечерам за ней приходил Баск. Студент знал, что означает ее взгляд: что она хочет сходить с ним в ближайшее кафе и пропустить по рюмочке. Опытные знали, что в этом кафе есть два этажа и что по вечерам верхний этаж отдается картежникам. Знали об этом лишь влюбленные парочки. Студент и Бижу шли туда, поднимались по лесенке с табличкой, на которой было написано «lavabos»[31], и вскоре оказывались в полутемном помещении с зеркалами, столами и стульями.
Бижу заказывала у официанта что-нибудь выпить и укладывалась на кожаный диван. Юный студент, на которого пришелся ее выбор, дрожал. От ее тела исходило еще неведомое ему тепло. Он набрасывался на ее рот и заставлял открыть его и отвечать на поцелуи языком, потому что кожа у него была гладкая, а зубы — красивые. Они лежали на диване, и студент трогал все тело Бижу, куда только мог дотянуться, одновременно испытывая постоянный страх услышать:
— Перестань, по лестнице могут подняться.
Они могли видеть самих себя в зеркале, ее растрепавшиеся волосы и приведенную в беспорядок одежду. Студент действовал проворно и смело. Он забирался под стол и задирал подол юбки, вынуждая Бижу говорить:
— Перестань, по лестнице могут подняться.
— Черт с ними, меня они не увидят, — отвечал он.
Он был прав, никто бы не смог заметить его под столом. Она же наклонялась вперед и подпирала голову руками, словно сидела и мечтала, тогда как молодой человек стоял на коленях и зарывался лицом ей под юбку.
Она целиком и полностью отдавалась его поцелуям и ласкам. Там, где до этого побывала кисточка Баска, теперь она ощущала язык юноши. Переполненная желанием, она наваливалась на стол. Внезапно они слышали шаги, юноша поднимался и садился рядом с Бижу. Чтобы хоть как-то скрыть свое возбуждение, он целовал ее. Официант замечал это и, расставив напитки, спешил удалиться. Теперь уже ее руки шарили у него под одеждой. Он целовал ее с такой страстью, что она падала на скамейку, а он — на нее. Он нашептывал ей:
— Пойдем ко мне домой, я живу совсем рядом.
— Не могу, — отвечала она. — Скоро за мной придет Баск.
Потом они клали руки друг друга в те места, где те возбуждали их сильнее всего. Прикладываясь к рюмкам и делая вид, будто просто беседуют, они ласкали друг друга. В зеркале было видно, когда они вот-вот кончат, рыдая, с искаженными лицами, дрожащими губами и трепещущими ресницами. По их лицам можно было узнать о движениях их рук. Иногда юноша производил впечатление раненого, который ловит ртом воздух. Пока они ласкали друг друга, наверх поднималась еще одна пара, и им снова приходилось напускать на себя романтичный вид и ограничиваться поцелуями.
Юноша, который не мог скрыть свое состояние, шел приходить в себя в другое место. Бижу, содрогаясь от возбуждения, возвращалась в класс. Когда за ней заходил Баск, она уже успевала успокоиться.
Бижу прослышала об одном предсказателе и посетила его. Он был большой и черный. Родом он был из Западной Африки. Все женщины ее квартала ходили к нему на сеансы, так что приемная была переполнена народом. Бижу увидела перед собой ширму из китайского шелка, большую и черную, с золотой вышивкой. Из-за ширмы вышел предсказатель. Если не принимать во внимание его одежды, совершенно обычной, он был похож на колдуна. Он долго смотрел на Бижу своими сверкающими глазами, а потом исчез за ширмой с женщиной, стоявшей в очереди перед ней. Сеанс продолжался полчаса. Потом колдун отодвинул ширму и любезно проводил женщину до дверей.
Теперь была очередь Бижу. Он пропустил ее первой за занавес и провел в почти совершенно темную комнату, довольно маленькую, с еще одной китайской ширмой. Все освещение состояло из хрустального шара со свечой. Свет падал на лицо и руки мужчины, оставляя все прочее во мраке. Взгляд его глаз гипнотизировал.