Женщины соблазняют его часто, но он устроен так же, как они, и должен чувствовать, что влюблен сам. Хотя красивая женщина может привести его в восторг, он оказывается импотентом, если при этом нет какой бы то ни было любви.
Странно, как характер человека отражается в его манере любить. Если он нервозен, смущен, неуверен и испуган, то же будет и с актом любви. Если человек расслаблен, любовь превращается в наслаждение. Член Густаво никогда не расслабляется, поэтому он не спешит и проделывает все с уверенностью. В возбуждении он ощущает себя как дома и вкушает соитие спокойно и полностью, до последней капли. Марсель же более неуверен в себе и беспокоен. Даже когда член его тверд, я замечаю, что он все время должен демонстрировать свою силу из опасения, что это скоро прекратится.
Вчера вечером, прочитав несколько эротических описаний Ханса, я вытянула руки над головой. Я почувствовала, что мои сатиновые трусики слегка сползли с талии. Мой живот и лоно ощущались, как живые. В темноте мы с Хансом бросились в долгую оргию. Мне казалось, будто я нахожусь вместе со всеми женщинами, с которыми ему довелось иметь дело. Все, к чему прикасались его пальцы, все языки, которые он когда-либо чувствовал, все срамные губки, которые он обнюхивал, каждое слово, сказанное им об эротике — все это я вобрала в себя как оргию незабытых впечатлений, целый мир оргазмов и лихорадки.
Мы с Марселем лежали в его постели. В полумраке комнаты он разглагольствовал о своих эротических фантазиях, о том, как трудно дается их воплощение. Ему всегда хотелось иметь женщину, на которой было бы множество юбок, под которые он мог бы лечь и заглянуть. Он помнил, как проделал это со своей первой нянькой. Он улегся и притворился, что играет, а на самом деле пялился ей под юбки. Это первое эротическое переживание он запомнил навсегда.
Тогда я сказала:
— Но я не против. Давай сделаем все то, что мы хотим. У нас впереди вся ночь, а здесь у тебя вещей столько, что всего и не перепробуешь. У тебя есть и костюмы. Я с удовольствием для тебя их надену.
— Правда? — обрадовался он. — Тогда и я сделаю все, о чем бы ты меня ни попросила.
— Сперва давай костюмы. У тебя есть несколько крестьянских юбок, которые я могла бы надеть. Начнем с твоих фантазий, воплотим их в жизнь первыми. А теперь я буду наряжаться.
Я вышла в другую комнату и надела разные юбки, которые он привез из Греции и Испании, одну поверх другой. Когда я вошла, Марсель лежал на полу. При виде меня он даже покраснел от радости. Я присела на край постели.
— А теперь встань, — сказал он.
Я поднялась, а он продолжал лежать и все смотрел под юбки мне между ног. Он слегка раздвинул их руками. Я стояла, расставив ноги. Взгляд Марселя возбудил меня, и вскоре я начала танцевать, как танцуют арабские женщины, прямо над его лицом, медленно покачивая бедрами, чтобы он видел, как двигается среди юбок мое лоно. Я все танцевала и двигалась по кругу, а он рассматривал меня и тяжело дышал от волнения. В конце концов он уже не мог сдерживаться. Он притянул меня к себе и принялся целовать и кусать. Через некоторое время я его остановила.
— Не заставляй меня кончить, подожди.
Я отошла и вернулась уже голой, в одних только черных сапогах, готовая воплотить его следующую эротическую фантазию. Теперь он хотел, чтобы я была жестокой.
— Пожалуйста, будь жестокой, — умолял он.
Совершенно нагая, в одних только длинных черных сапогах, я начала приказывать ему делать самые унизительные вещи. Я сказала:
— Пойди и найди мне красивого мужчину. Я хочу, чтобы он взял меня у тебя на глазах.