— Вы же, смею думать, неплохо разбираетесь в собственных родственных связях и помните Древо Рода, каждый свое? — спросил он и, не обращая внимания на заминку обоих парней, продолжил:
— Вы, конечно, замечали уходящие вбок и, в конце концов, исчезающие ветви этого дерева, а также так называемые «обрубленные»?
— Ты имеешь в виду сквибов?
— В том числе.
Расфокусированные взгляды сказали ему, что, по крайней мере, родовые гобелены они все-таки попытались представить. И когда они наконец вопросительно посмотрели на него, вздохнул и занялся образованием двух (или трех) малолетних волшебников.
На проезжающую тележку со сладостями никто даже внимания не обратил.
Лекция по основам генетики, подкрепленная рисунками и таблицами в предоставленной Лили тетрадке (сделанными шикарной авторучкой с тремя цветными стержнями), сначала ввела спутников в легкий транс, а потом…
— Значит, любой из потомков может оказаться сквибом или даже маглом? — ужаснулся Джеймс.
— То есть, те, кого называют грязнокровками, наоборот, скорее всего, относятся к потомкам тех самых… отрезанных ветвей сильных родов волшебников? — обрадовался Блэк.
Северус кивнул обоим, но ответил вопросом на вопросы:
— Вот скажите, вы гордитесь основателем вашего рода?
— Ну… это был очень сильный маг… он… конечно…
— Да, разумеется… Ведь это Линфред Стинчкомбский!
— А его родителями?
Дружный вдох обоих парней и их большие глаза, а главное, то, что они просто выскочили из купе, стали для него приятным бонусом.
Северус повернулся к Лили. Надо будет проследить за девочкой, — он почувствовал ответственность за нее, почти как за собственную сестру.
— Спасибо, Север, — в зеленых глазах плескались благодарность и еще что-то очень теплое.
— Да ничего особенного, Лили. Скажи, а ты сама… знала все это?
— Почти, — улыбнулась девочка. — Твоя мама рассказала мне, как родовитые волшебники могут относиться к… к таким как я. И научила, что бить врага лучше всего его же оружием. У меня правда хорошо получилось?
— Отлично, Лилс. Я даже не ожидал. Ты утерла им носы одним махом.
— Думаю, они еще придут в себя.
— Ну да, сначала в себя, потом в купе…
Лили нахмурилась:
— И я так и не узнаю про ваших домовиков.
— Да ладно, у нас целый год впереди. Тем более, это долгая история, и действительно не для чужих ушей.
Довольная уже тем, что таинственный Север принял наконец ее за свою, Лили снова не могла удержаться от вопроса:
— У тебя так мало вещей или что-то не то с твоей сумкой?
— Молодец, сообразила. Чары расширения пространства.
— А… — девочка прикусила губу. Ей не раз объясняли, что высказывать интерес к чужому имуществу неприлично, но так хотелось…
Северус догадался:
— Хочешь посмотреть?
— Если ты не против… Конечно!!!
Экскурсия по сумке завершилась примерно через час. После первого поверхностного осмотра Лили восхищенно выдохнула:
— Невероятно… Неужели мы когда-нибудь сможем такое сделать сами?
— Ну, такое под силу только очень умелым и опытным артефакторам.
— Но ведь этому учатся?
— Конечно. Хотя наследственные таланты тоже немало значат.
— Как же я хочу учиться, Северус…
Он не стал ее заранее разочаровывать: кто знает, а вдруг она как раз и имеет такие способности?
Они долго выбирали себе книги на полках, а потом, с удобством расположившись, благодаря отсутствию соседей, с удовольствием читали каждый свое. Северус — очередной зубодробительный гримуар (копию от Тома), продираясь через дебри древнеанглийского, Лили — что-то об истории зельеварения, как он понял по ее вопросам, к счастью, довольно редким.
Девочка предпочла бы продолжение диалога, но ее приятель так глубоко занырнул в книгу, что порой ее просто не слышал. Даже не отреагировал, когда она попыталась что-то прочитать через его плечо (надо сказать, совершенно безуспешно). Лили немного поморгала, глядя на текст из вроде бы знакомых букв и местами почти известных слов, скривилась, а потом подумала, что когда-то все люди не только писали так! Они так говорили! Бррр…
Но… ведь ей никто не помешает расспросить его, когда он наконец разберется в этой кошмарной книге… И ей все расскажут нормальным человеческим языком. Лили повеселела и уже с легким сердцем уткнулась в довольно увлекательное повествование о великом Фламеле.
Вынырнув, Северус задумался, а не влипли ли куда их соседи… И тут же мысленно сплюнул. Как же все-таки въелось это учительство — вылезает спустя столько лет. Целую жизнь, можно сказать.
— Как думаешь, с этими… наследниками, — в голосе Лили скользнула толика язвительности, — все нормально? Что-то их долго нет.
— Да что мы им, няньки, что ли? — пожал плечами Северус.
Девочка улыбнулась, и как раз в это время отворилась дверь купе.
По вошедшим было заметно, что совсем недавно они яростно спорили, но так и не пришли к единому мнению. Видно было, как их буквально распирали вопросы, но не успели они открыть рот, как поезд начал тормозить. Приехали.
— Здорово, я даже не заметила, как время прошло! — подскочила Лили.
Когда школьники высыпали на перрон, Северуса что-то словно потянуло немного в сторону, к каретам.
— Эй, ты куда? Все первокурсники — к Хагриду, вот тому… — окликнул было его Сириус и осекся: этот странный пацан протянул руку и… почесал… пустоту. А потом пустота дружески фыркнула и стянула с его руки кусок буженины с бутерброда… который, чавкнув (!), тотчас исчез примерно на высоте двух метров.
— Мальчик, ты видишь фестралов?! — раздалось восклицание кого-то из старшекурсников.
Северус деловито потрепал по холке и почесал лобик ближайшему фестралу и грустно признался:
— Мяса больше нет, прости, дружище.
И пошел в сторону, где толпились первокурсники.
— Север, кто это был? Это те, кто везут кареты? А почему мы их не видим?
— Да, они везут кареты, а видят фестралов те, кто видел смерть. Если на ваших глазах кто-то умрет, вы тоже их увидите.
— А какие они?!
— Своеобразные. Будто исхудавшая до скелета лошадь высотой метра два, с клыками. И да, питаются они мясом, особенно сырым.
— Как ты обо всем этом узнал? — придирчиво сощурился Блэк. Ему было просто дико завидно.
— У вас что, никто и никогда в Хогвартсе не учился, что ли? Трудно было маму-папу спросить? — в свою очередь изобразил недоумение Северус.
Быстрые сентябрьские сумерки уже погрузили платформу в полумрак, Хагрид зажег фонарь и повел успокоившихся наконец первокурсников к озеру.
Тропа до лодок была, как всегда, скользкой, неудобной и почти невидимой.
— Давай покажем всем пример, Лилс, доставай палочку.
— А… как? — девочка уже размахивала своей аккуратной палочкой.
— Не маши ты так. Сосредоточься на кончике и представь, что зажигаешь свет усилием… своего желания. Ты же не хочешь идти в темноте? Заклинание простое: Люмос. Попробуй.
— Люмос! Ааа! Урааа! Получилось, получилось! — Лили было бросилась приятелю на шею, но поскользнулась, и тот удержал ее, схватив за руку.
Идущие рядом дети притормозили: все все прекрасно видели и слышали и теперь горели желанием повторить…
— Опана… получается…
— Уиии!
— Да-а-а!
Пока все имеющие палочки при себе не попробовали заклинание, дети с места не тронулись. Хагрид даже и не звал, с умилением наблюдая, как дети творят волшебство, многие — впервые в жизни. После такого восторга вид ночного замка, конечно, тоже вызвал массу эмоций, но уже не столь бурных.
Несмотря на довольно теплый сентябрь, на озере было прохладно.
Незаметно Северус наложил согревающие и водоотталкивающие чары на себя и ближайших соседей, и вереница лодок, мигая и переливаясь первыми детскими огоньками, тронулась к замку.
Таким комфортным прибытие первогодок еще не было.