— Прошу прощения, миледи, — сказал он, — но мне строго приказано…
— Я не просто леди, — рявкнула Мика. — Мне нужно поговорить с лордом Калебом о твоем обучении. Пропусти немедленно.
Стивсон опустил виновато голову, длинные волосы покачнулись.
— Да, принцесса Джессамин.
Мика уперла руки в бока, хмуро глядя на него.
— Ну?
Стивсон скривился, открыл для нее дверь.
— Простите, принцесса Джессамин. Позвольте, принцесса Джессамин.
Мика прошла мимо него, не глядя. Она не обращала внимания на простоту гостиной Калеба, где никого не было, даже не проверила, проснулся ли он. Она прошла к столику, где возле графина с водой стояло множество флаконов и бутылочек. Только Калеб в замке все время хранил при себе сильные тоники для здоровья. Ее ладони сильно дрожали, пока она бросала все флаконы в мешок и несла его. Стивсон удивился тому, что она быстро вышла, но она не стала ничего ему объяснять.
Она желала скорость Пятна, пока бежала по роскошным коридорам к покоям принцессы. Может, зелье в ее мешке могло временно ускорить ее, но не было времени узнавать. Она надеялась, что лорд Обер не портил зелья Калеба. Он злился на племянника за то, что он сделал со складом, но Мика не думала, что он стал бы травить Калеба. Нет, Обер винил Джессамин.
«Только бы она была жива».
Мика не понимала, что так сильно переживала за принцессу. Джессамин умела злить, но Мика и восхищалась ею. Она вела себя смело перед лицом властных, ходила по канату политики ради блага империи. И она спасла жизнь Мики, без колебаний нанеся смертельный удар, чтобы помочь Таланту, работающему на нее. Мика защищала такую принцессу.
«Прошу, пусть она будет жива».
Она открыла дверь ногой, подбежала к Баннеру, который все еще сидел на ковре, где она оставила его, сжимал Джессамин в руках.
— Она…?
— Времени осталось мало, — сказал Баннер.
Принцесса притихла, уже не кричала и не скулила. Ее дыхание было тихим рокотом. Мика не могла смотреть на ее лицо.
Она высыпала склянки зелий на мягкий ковер и стала искать что-нибудь с ярлычком о здоровье или энергии. Казалось, Калеб пробовал все виды лечения в своем состоянии. На хотела бы, чтобы у нее был зельевар, которому она доверяла, и он подсказал бы, что использовать, но она знала только Квинн, и именно она принесла яд.
Мика открыла потрескавшиеся губы Джессамин, чтобы вылить в ее горло первое зелье. Принцесса откашляла половину, но Мика заставила ее проглотить пару камень. Она откупорила еще бутылочку и замешкалась.
— Используй все, — сказал Баннер.
— Это для Щита…
— Сделай это.
Мика налила в рот Джессамин дозы разных зелий одну за другой.
Дав зелья, Мика взяла себя в руки и посмотрела на лицо Джессамин. Кожа с левой стороны стала волдырями и сползла, сделав ее черты неузнаваемыми. Справа изящное лицо Джессамин было испорчено пятнами красной кожи, словно ожогами. Схожее было и с ее телом. Шея, ладони, лодыжки. Где было видно кожу, она была или в ожогах, или потерявшая форму, как растаявший воск.
Мика и Баннер не говорили, пока ждали признака, что зелья действовали. Щит нежно придерживал голову принцессы, убирая ее волосы, промокшие от пота. Мика задумалась, что, пока Брин вздыхала по Баннеру, ему могла нравиться другая.
Шли секунды. Мика не могла понять, помогали ли зелья, но ущерб не становился хуже.
«Ну же, принцесса. Вы преодолеете это».
Мика сглотнула ком в горле, взяла Джессамин за менее пострадавшую ладонь, которая была в выпуклых красных пятнах, словно на нее плеснули кислоту. Глаза принцессы оставались закрытыми, но яд уже не распространялся.
«Боритесь».
Джессамин была слишком живучей, чтобы умереть. Она не могла быть побежденной лордом Обером.
Мика вспомнила, как леди Юфия ушла из бального зала после того, как лорд Обер шепнул что-то ей на ухо. Это произошло на ее глазах. Она упустила опасность, отмахнулась от Юфии легко, как все это делали.
«Разве ты не должна видеть людей насквозь?».
Может, и Квинн предала их? Или Юфия послала имитатора к двери принцессы с зельем. Кто бы ни отдал приказ, Мика выдала лорду Оберу личность доверенного зельевара Джессамин. Это была ее вина.
Дыхание принцессы стало легче, но Мике было все сложнее дышать. Она прижала ладонь ко лбу принцессы, борясь со слезами.
— Простите, — прошептала она, ей было все равно, что Баннер слышал это. — Мне так жаль.
Пятна на ладонях Джессамин стали меньше? Несколько ожогов на лице казались менее красными и воспаленными, чем мгновения назад.