Он мог бы еще долго продолжать в том же духе, но к нам подошла Данни. Отвязавшись от Гураба, я пошел в направлении Фуада и его группы, откуда до меня донеслось слово «саботаж».
— Ну что вы все о серьезном, — с укоризной начал я, — вы просто антиобщественные типы. Я не помешал? Может быть, у вас что-то официальное?
— Нет. Просто я говорил Абдо… Ну, Рыжий, я могу и тебе об этом сказать, но держи это про себя. На одном из наших военных заводов произошел взрыв, пять человек погибли.
— Какой-то несчастный случай?
— Не думаю. Похоже, что это работа израильтян. Эта штука попала из-за границы в ящике с запасными частями. Но об этом не надо распространяться. Мы стараемся держать этот случай в секрете.
Алкоголь развязывал языки, и беседы становились все интереснее. Гости разбились на маленькие группы, и я оказался рядом с моим другом, генералом Абделем Салямом. Абдо отвечал за транспортировку войск и вооружений сухопутным, воздушным и морским путем. От него можно было узнать много интересного.
— Чем занимался в последнее время, Абдо? Что-то тебя не было видно.
— О, всю неделю мотался в Суэц и обратно.
— А что там интересного?
— Ничего. Ты же знаешь, это гиблое место. Но мы перебрасывали в зону канала танковую бригаду, и, как обычно, мне досталась роль няньки при некомпетентных штабных офицерах.
— Предупреди меня, Абдо, когда вы начнете войну, я сделаю запасы виски.
— Это можно делать уже сейчас, хотя с войной надо еще немного подождать. У нас хватит военных запасов, чтобы завоевать весь Ближний Восток, но этого еще недостаточно. Состояние вооруженных сил плачевное.
— Ну, этого не может быть, — наивно предположил я.
— Но это именно так. Беда в том, что Гамаль с Амером и большинство старших генералов не отдают себе в этом отчет. У них есть новые русские самолеты и танки, но они ведут себя просто как дети с новым футбольным мячом. Однако даже самый хороший мяч не спасет положения, если команда не знает, как надо играть. Конечно, у нас есть некоторые элитные подразделения, но одна ласточка не делает весны. В целом наши солдаты подготовлены плохо и их моральный дух низок. Управление погрязло в бюрократизме и действует крайне медленно и неэффективно. Наши полевые офицеры не имеют права принимать даже самые простейшие решения, а концепции применения войск вообще устарели.
Абдо знаком подозвал официанта, который проходил мимо с подносом, полным напитков. Мы взяли еще по бокалу шампанского, и он продолжил:
— Послушай, Рыжий, я служил в армии Фарука задолго до того, как появилась на свет наша прекрасная республика. Кавалерия и гвардия дефилировали на парадах с обнаженными саблями. Это было очень красиво, но все, включая самого короля, знали, что армия небоеспособна, и мы просто играли в солдатики. Я знаю, какой должна быть боеспособная армия. Я видел вооруженные силы союзников в действии во время Второй мировой войны, и я учился в английской академии. Ты ведь сам бывший нацистский офицер, и мне не надо тебе рассказывать, что такое боеспособная армия.
Я протянул ему портсигар, и мы закурили.
— Ну, Абдо, ты рисуешь слишком мрачную картину. Наверное, ты просто устал. Слишком много работал.
— Я не устал, мне все это опротивело. Я уже три раза просился на пенсию. У меня ведь старая рана. Теперь мне отказали в третий раз. Я нужен в администрации.
— Неудивительно. Ты ведь так много работаешь. Но я со всех сторон слышу, что вооруженные силы постоянно укрепляются. У вас в армии есть иностранные советники, и войска получили боевой опыт во время Суэцкой кампании.
— О да. У нас есть иностранные советники. Раньше это были немцы, теперь русские. У нас есть лучшие в мире советники по целому ряду вопросов, но в реальности мы сами пытаемся учить их, что надо делать и как это надо делать. Таков египетский менталитет. Посмотри на авиационную и ракетную промышленность, которыми наш президент так гордится. Истрачено сотни миллионов фунтов, а что мы имеем за это?
— Не много. Я знаю.
— Это все знают! Так же как знают и о нашем боевом опыте и так называемых победах в 1956 году. Я был на Синае и видел, что происходило. Никакой координации, никаких приказов или противоречащие друг другу приказы, а потом мы просто побежали, и офицеры бежали впереди всех. Теперь мы думаем, что две-три дополнительные танковые дивизии и пятьсот самолетов смогут в следующий раз обеспечить нам победу. Мы стремимся к количественному, а не к качественному превосходству. И мы за это поплатимся.