«Чертов ублюдок», - сказала она, когда стальной укол еще глубже прижался к ее плоти.
Орлов раздражающе улыбнулся, отвязав моток веревки от ее пояса. «У меня толстая кожа, сладкая, так что ты можешь держать свой острый язык в ножнах этих прекрасных губ».
«Я сделаю, как ты требуешь», - сказала она сквозь стиснутые зубы. - Но только потому, что Сиена поклялась убить тебя голыми руками за убийство графа. Надеюсь, она позволит мне посмотреть.
«Я оставил лорда Киртланда невредимым. В противном случае я бы дрожал в сапогах ». Он ухмыльнулся. «С другой стороны, мысль о рукопашном бою с вашим товарищем по оружию действительно вызывает ряд интересных возможностей. Я могу просто рискнуть ».
«Смертельный бой», - поправил Шеннон. «Вы не были бы заинтригованы. Ты был бы мертв ».
Он рассмеялся легко и без злобы. «Возможно», - ответил он, бросив на нее взгляд с головы до ног. «Слухи не воздают вам должного. Стая Мерлинов лорда Линсли великолепна.
«На кого вы работаете, что знаете о… нас?» она потребовала.
«Кто-то, кто заплатил мне, чтобы я отнес ему листок бумаги. Только не тот, о котором все здесь думали. Я так понимаю, ваш товарищ восстановил документ?
"Да." Рассказав ему об этом, она получила некоторое удовлетворение.
«Ах, ну, если мне придется признать поражение по этому счету, то это не может быть более красивым соперником. Приношу свои извинения Киртланду за любой дискомфорт, который я ему причинил ». Он сделал паузу. «И примите мое искреннее сожаление о вашей травме. Надеюсь, твое запястье не слишком болезненно. Если бы я знал, что ко мне подкрадывается молодая леди, я бы никогда не воспользовался этим несоответствием ».
Она посмотрела на него ледяным взглядом.
Орлов стряхнул веревку и вбил крюк в лакированный шинуазский шкаф.
«Я надеюсь, что это не бесценное произведение искусства династии Мин», - пробормотала она, глядя, как на пол падают осколки. «У меня и так достаточно проблем».
«Более поздняя копия, не такая ценная». Он переложил нож в другую руку. «Скажи своему товарищу, чтобы он не злился на меня слишком сильно. В самом деле, я оказал ей большую услугу, и она скоро это обнаружит ».
С этим загадочным заявлением он легко прыгнул на подоконник, весело поклонился и исчез в ночи.
«Черт тебя побери». Шеннон бросился к уступу, надеясь вырвать железные когти и бросить его на землю. Если повезет, он сломает каждую чертову кость в своем высокомерном теле ».
Однако удача была не на ее стороне. Ее руки в отчаянии ударились о окно, пока она смотрела, как он убегает в лес. Волк, вплоть до ухмыляющейся золотой серьги, которую она заметила среди спутанных светлых волос. И чтобы добавить оскорбления к ране, мошенник не только использовал свою собственную веревку, чтобы сбежать, но и взял ее любимый нож - андалузскую красавицу с серебряной рукоятью - в качестве напоминания о своем триумфе.
Когда-нибудь, поклялась она, он заплатит за эту ночь. И дорого.
Но обиды придется подождать. Были и другие опасные хищники.
Откуда-то глубоко под его ногами раздался дрожащий треск, затем бульканье, похожее на демонический смех.
Киртланд резко вскинул голову. Было ли это всего лишь его воображение, или влажный воздух стал еще влажнее? Долго удивляться ему не пришлось, потому что через несколько минут потекший огрызок свечи открыл пугающее зрелище.
Подземная цистерна внезапно и быстро поднялась. Недавние дожди были сильными, и, должно быть, одни из древних ворот шлюза не выдержали. Вода теперь облизывала его сапоги. Произнося низкую ругань, он взглянул на спиральную лестницу, окутанную мраком. Однако кричать было бы пустой тратой дыхания.
Заложенный глубоко в скале из камня и раствора, камера не позволяла ни единому звуку ускользнуть. Безмолвен, как могила. Ему придется молиться, чтобы русский, несмотря на все его недостатки, был человеком слова.
Его собственные жалкие усилия оказались насмешливо бесполезными. Он снова повернул цепи, но металл, хотя и изрезанный от возраста, крепко держался в камне. Его запястья были кровоточащими и кровоточащими.
Вода, холодная и грязная, теперь доходила до его бедер. С слабым брызгом фитиль погас последние лучи света, оставив его окутанным тьмой. По иронии судьбы, он подумал, что его жизнь должна была угаснуть сейчас, как раз тогда, когда внутри загорелась искра. Его сожаления касались не прошлого, а только будущего.