— Контролер просто взбесился из-за Карла, — сказал он, искоса поглядывая на Лимаса.
Тот кивнул.
— Как это произошло?
— Его застрелили. Мундт достал его.
— Насмерть?
— Во всяком случае, сейчас он уже мертв. Хотелось бы надеяться. Все сорвалось в последний момент. Ему не следовало так жать на педали. Они ведь ничего не могли знать наверняка. Разведка прибыла на КПП, когда он уже прошел его. Они включили сирену, и часовой пристрелил его метрах в двадцати от линии. Упав, он еще шевелился, а потом затих.
— Разнесчастный сукин сын.
— Вот именно, — сказал Лимас.
Фаули не любил Лимаса. Впрочем, узнай Лимас об этом, ему было бы наплевать. Фаули был из тех, кто состоит в клубах, носит дорогие галстуки, дорожит реноме спортсмена и делает карьеру в разведке, ведя служебную переписку.
— Где вы сейчас служите? — спросил Лимас.
— В отделе кадров.
— И вам нравится?
— Чрезвычайно.
— А что теперь будет со мной? На свалку?
— Об этом лучше услышать от самого Контролера.
— Но вы в курсе дела?
— Разумеется.
— Тогда какого черта вы не скажете?
— Извините, старина, — важно проговорил Фаули, и Лимас почувствовал, что вот-вот сорвется. Но потом решил, что Фаули просто делает вид, будто что-то знает.
— Ладно, скажите мне только одну вещь, если вы не против: стоит ли мне подыскивать себе жилье в Лондоне?
Фаули почесал за ухом.
— Не думаю, дружище, не думаю.
— Нет? Ну и слава Богу.
Они припарковались на стоянке возле Кембриджской площади и вместе вошли в вестибюль.
— У вас, конечно, нет пропуска? Заполните-ка вот этот листок.
— С каких это пор у нас тут пропуска? Маккол знает меня как облупленного.
— Просто новые порядки. Вы же знаете, Цирк разрастается.
Ничего не ответив, Лимас кивнул Макколу и прошел в лифт без всякого пропуска.
Контролер пожал ему руку со всей осторожностью, точно врач, ощупывающий кость.
— Вы, должно быть, чудовищно устали, — извиняясь, сказал он. — Садитесь, пожалуйста.
Все тот же меланхолический голос, занудный и противный. Лимас уселся в кресло, лицом к оливково-зеленому электрокамину, на котором с трудом удерживался котелок с водой.
— Холодно, не правда ли? — спросил Контролер.
Он склонился над камином, потирая руки. Из-под черной куртки виднелся поношенный коричневый джемпер. Лимасу вспомнилась жена Контролера — маленькая глупая женщина, которая, по-видимому, полагала, что муж занимается черной работой. Джемпер она, наверное, связала ему сама.
— Холодно и сухо — вот что скверно, — продолжал Контролер. Он подошел к столу, нажал какую-то кнопку. — Посмотрим, не дадут ли нам кофе. У Джинни сейчас отпуск, вот что скверно. Они прислали мне какую-то новенькую. И это просто ужасно.
Он казался меньше ростом, чем помнилось Лимасу, а в остальном ни капли не изменился. Все та же нарочитая отрешенность, все те же старомодные выражения, та же боязнь сквозняков; плюс учтивость, соответствующая догмату, выработанному за тысячи миль от всего, чем жил Лимас. Та же молочно-белая улыбка, та же деланная скромность, та же конфузливая приверженность стилю поведения, который сам он якобы находил смешным. И та же банальность во всем.
Он достал из стола пачку сигарет, предложил Лимасу закурить.
— Довольно дорогие сигареты, — произнес он.
Лимас покорно кивнул, после чего Контролер положил пачку в карман. Они помолчали. Наконец Лимас сказал:
— Римек мертв.
— В самом деле, — отозвался Контролер таким тоном, словно Лимас удачно пошутил. — Нам очень не повезло. Чрезвычайно… Наверное, его заложила эта девица. Как ее… Эльвира? Должно быть, она.
Лимас не стал спрашивать, откуда Контролеру известно про Эльвиру.
— И Мундт пристрелил его, — добавил Контролер.
— Да.
Контролер поднялся и походил по кабинету в поисках пепельницы. Наконец нашел какую-то, поставил ее на пол между креслами.
— И что вы ощущали? Я имею в виду, когда на ваших глазах застрелили Римека. Вы ведь все видели, правда?
Лимас пожал плечами.
— Это было чертовски мерзко.
Контролер склонил голову к плечу, полузакрыв глаза.
— Наверное, вы почувствовали еще что-то? Наверняка вы были взбешены. Это был бы более естественно.
— Да, я был взбешен. А кто на моем месте не взбесился бы?
— Вам нравился Римек? Я имею в виду — как человек?
— Пожалуй что так, — мрачно сказал Лимас. — Думаю, сейчас нет смысла обсуждать это.
— Как вы провели ночь, вернее, конец ночи после того, как Римека застрелили?