Машины в автопарке Минобороны тоже не заламинировали? – спрашивает по-русски Лунини с тяжеловесной грацией англосакса, знающего русский язык достаточно хорошо, чтобы говорить по-русски, но недостаточно хорошо, чтобы шутить по-русски (в общем, не знающего русский язык, потому что второе дно русского языка и есть он сам, – прим. сценариста).
Шутить изволите, – смеется Вылку
(Прим. сценариста: до этого обмена репликами майор Вылку говорил на ломанном английском языке)
Хорошо говорите по-русски? – говорит Вылку, открывая дверь автомобиля, это старый «джип», подаренный министерству обороны Молдавии коллегами из США.
Ваши подарили, от министерства обороны США министерству обороны Молдовы! – говорит Вылку.
ЦРУ-ушник, покачав головой, усаживается в «джип», на котором его соотечественники ездили еще во Вьетнаме, и кладет дипломат себе на колени. Говорит:
Вы бы еще вертолет с группой спецназа прислали, – говорит он.
Вылку снова смеется. Поймав взгляд Лунини, перестает. Заводит машину, выезжает со стоянки, выглянув в окно, пригибается, делает все движения профессионального шофера, он ожил, двигается естественно… Видно, что здесь он – на своем месте, а костюм, майор – это наносное, лишнее…
Работали шофером? – спрашивает агент Лунини.
Нет, – недоуменно говорит Вылку.
Я же говорил, – говорит он.
Майор Министерства Обороны США, – говорит он.
А по военной специальности сапер, – говорит он.
Вот, думал в Ирак поехать к вашим, – говорит он.
Но не взяли, – говорит он.
Трое детей, таким не положено, – говорит он.
Лунини смотрит на него искоса, но ничего не говорит. Крупно – зеркало заднего вида и все, что на нем висит. Это – чертик из резины, иконка божьей Матери, амулет от сглаза, маленький Мики-Маус, собачка, которая кивает головой от движения автомобиля… Агент Лунини изучает эту связку дикаря на зеркале. Крупно – пальцы, которыми он постукивает по крышке дипломата. Пейзаж за окном – поля и холмы, лес вдали… Снова дипломат и руки Лунини. Тонкие, артистичные пальцы.
Хорошие руки у вас, – говорит Вылку.
Как у скрипача, – говорит он.
Так я и есть скрипач, – говорит Лунини.
Эк вас занесло, – говорит Вылку.
Ничего особенного, – говорит Лунини.
Играл в юности, думал музыкантом стать, – говорит он.
А потом понял, что гениального скрипача из меня не выйдет, – говорит он.
Ну, и подался во флот, а там все равно в оркестр угодил, – смеется он.
Вылку тоже смеется. Снова – руки Лунини.
Ретроспектива.
Отъезд камеры. Мы видим руки Лунини на чьем-то горле. Общий план. Лунини душит часового, который стоит на коленях, и безуспешно пытается ударить своего убийцу штык штык-ножом. Он взмахивает рукой, пытаясь завести ее за спину, каждый раз при этом Лунини делает шаг в сторону, продолжая душить несчастного. Из-за этого они выглядят как очень странная пара, исполняющая очень странный танец. Наконец, часовой обмяк. Лунини тихонько свистит. Из темноты к забору, у которого стоял часовой, выходят несколько человек с автоматами. Один из них показывает Лунини большой палец руки. Агент кивает и уходит в ночь, его спину освещают вспышки разрывов гранат, мы слышим стрельбу, крики. Лунини, не оборачиваясь, поднимает руки и трясет пальцами, как ученик школы, делающий специальную гимнастику.
Крупно – невозмутимое лицо Лунини…
Отъезд камеры. Мы возвращаемся в автомобиль, где едут молдавской майор Вылку и агент ЦРУ. Майор, как и все молдаване, решивший, что собеседник уступает ему в жизненном опыте и статусе, начинает вести себя более… развязно, что ли.
В оркестре, значит, играл? – говорит он.
И сколько ты на судне ходил? – говорит он (уже обращается на «ты» – прим. В. Л.)
Да пару лет всего, – на хорошем русском, но с легким механическим акцентом, отвечает Лунини.
Иногда, конечно, кроссы бегали и строевую сдавали, – говорит он.
А вообще, как это вы говорите… – говорит он.
Лафа! – вспоминает он слово.
Снова смеются. Майор Вылку говорит:
Нет, брат, – говорит он.
У нас тут все жестче было, – говорит он, и рассказывает, хотя его и не спрашивали.
Сначала, значит, военный институт имени Александру чел Бун, – говорит он тоном ветерана ВОВ на встрече с телевизионной группой.
Потом несколько лет службы в приграничном районе, – говорит он.
Пункт Унгены, – говорит он (и название мирного сонного городка на молдо-румынской границе он произносит как «Панджшерское ущелье» или «Битва за Арденнский выступ» – прим. сценариста).
Командировка в Ирак, – говорит он.
Ну, несостоявшаяся, – говорит он.
Все ПО-МУЖСКИ, – говорит он сурово, как умеют говорить только никогда не воевавшие преподаватели военного дела в средних образовательных школах.
Слова Вылку идут под легкий музыкальный фон. Это песня «Ты сейчас в армии». Вылку глядит в камеру, и, улыбаясь, говорит:
Да, моя любимая, – говорит он.
Тянет руку к радиоприемнику и делает громче. В машине орет «Юр ин зе арми нау». Мы еще раз убеждаемся в том, что из Вылку получился бы великолепный водитель маршрутного такси: он обожает ставить в салоне громкую музыку, «тыкает» пассажирам, и нарушает правила (время от времени камера показывает, как он пересекает двойную сплошную, не уступает дорогу, и т. д. – в общем, ведет себя, как типичный молдавский водитель). Последний штрих – Вылку еще и закуривает. При этом у него вид человека, который вернулся с опасной спецоперации.
Так и живем, братан, – говорит он.
Это тебе не на скрипочке пиликать… – говорит он.
Лунини с легкой улыбкой кивает. Крупно – его руки. Отъезд камеры. Мы видим палец Лунини – длинный, тонкий, Прочный, – который упирается в стену. Разворот камеры. Мы видим, что Лунини делает отжимания, опираясь всего лишь на указательные пальцы рук, причем делает отжимания на бетонном покрытии. Пустыня, вертолеты, клуб пыли… ремя от времени мимо Лунини бегает инструктор, который, как и полагается американскому инструктору, кричит про «быть мужиками» и «кому не нравится, может выйти вон». Это, – а еще направленные в его сторону ненавидящие взгляды мужчин, которые отжимаются на плацу, – делает его неуловимо похожим на врача-проктолога.
Лунини, мать твою! – орет инструктор.
Да сэр! – орет инструктор.
Ебанный итальяшка! – кричит инструктор.
Нет, сэр! – кричит Лунини.
Что ты блядь сказал? – кричит инструктор.
Я сказал, сэр, мы не итальянцы, сэр! – кричит Лунини.
А кто же вы, блядь, – кричит инструктор.
Мы португальцы! – кричит Лунини.
Ты не сказал сэр, – кричит инструктор.
Мы португальцы, сэр, – кричит Лунини.
Покажи нам, на что ты способен! – кричит инструктор.
Ты, португалец ебанный, – кричит инструктор.
Вихри пыли над плацем. Снова кружатся вертолеты. Общий план местности, это Афганистан… Лунини вскакивает, – на лице ненависть, – отдает честь, подбегает к инструктору, который поднимает с бетона кусок доски толщиной сантиметров в десять. Без замаха тычет рукой в доску. Крупный план доски. Показано, что палец пробил ее. Молчание. Отъезд камеры. Мы видим, что это уже происходит в другом месте: Лунини в штатском костюме и белоснежной рубашке, стоит перед столом с лампой. За спиной Лунини – несколько военных в форме армии США.