Вскоре, однако, ИНО и его агенты за рубежом перешли от оборонительной стратегии к наступательной и сосредоточили свое внимание главным образом на политической информации и закулисных событиях. Новые резиденты ГБ обслуживали Коминтерн и нелегальные пути пересечения границы. Они находились в тесном контакте с новым коммунистическим подпольем в разных странах, перевозили оружие, создавали Т-группы (террор), Д-группы (диверсии), чтобы быть готовыми на случай «неизбежной» революции. Только к середине двадцатых годов революционный хаос начальных лет сменился бюрократическим порядком, потребовалась эффективность работы, начали поступать точные приказы. Шпионаж всех видов стал неотъемлемой частью работы ГБ: шпионаж против русской эмиграции, тотальная слежка за советскими гражданами за границей и шпионаж против зарубежных стран. Советские посольства и дипломатические миссии служили прикрытием тайной деятельности ГБ.
Вторым советским агентством с разведывательными функциями был Четвертый отдел Генерального штаба Красной Армии, позже переименованный в ГРУ – Главное разведывательное управление, иногда называемое Разведупр. О нем никогда не писали в прессе, оно избегало известности, но никогда не скрывало своих целей и функций. Иногда, в силу необходимости, советским разведывательным органам приходилось работать в контакте с иностранными спецслужбами. Так, например, во время Второй мировой войны ГРУ и его шефы официально действовали совместно с американской и британской разведками. Первым начальником ГРУ и его главой в течение пятнадцати лет был Ян Берзин, выдающаяся личность и прекрасный организатор. Он начинал как товарищ Берзин, потом стал армейским комиссаром Берзиным, потом генералом Берзиным, а кончил свои дни обвиняемым Берзиным. Его приговорили к смерти и казнили[2].
По своей структуре и роду деятельности ГРУ не отличалось от военных разведывательных органов иностранных армий. Его главными агентами за рубежом были военные, военно-воздушные и военно-морские атташе и их сотрудники. В числе его подразделений в Москве были такие, которые занимались руководством заграничными агентами, отбором и оценкой информации, радиосвязью, кодами, диверсиями, фальшивыми документами и другими вопросами. Некоторые агенты ГРУ были хорошо известны: Клаус Фукс, супруги Розенберг, Рихард Зорге, Бруно Понтекорво и те русские, с которыми они имели контакты, как, например, Анатолий Яковлев, Валентин Губичев и многие другие.
Четкого разделения функций между ГБ и ГРУ никогда не существовало. Формально армия и флот, мобилизационные планы и новые виды вооружения относятся к области военной разведки, а идеологические операции, соглашения, секретные договоры – к области интересов ГБ. Но на самом деле их функции все время перекрывались, и сфера полномочий никогда точно не определялась, что было сделано отнюдь не случайно.
ГБ всегда преобладала над другими структурами, она могла рекрутировать информаторов из их персонала и внедрять туда своих людей, когда считала это необходимым. Армия не составляла исключения, все ее подразделения были насыщены информаторами ГБ. Не было ни одного батальона или офицерского клуба, где не было бы «внутреннего» информатора ГБ. Это в равной мере относится и к военным разведывательным структурам ГРУ за границей. ГБ за рубежом тщательно следит за персоналом военной разведки – военными атташе, их сотрудниками и агентами, их корреспонденцией и общественными контактами. Армия не имеет равных с ГБ прав, она не может проникнуть в ее подразделения или следить за ее персоналом, не может никого из них арестовать или наказать. Она постоянно находится под угрозой террора, но лишена возможности применить контрмеры. Агенты ГРУ каждый день рискуют жизнью в своей тайной работе за рубежом, находясь под неусыпным, безжалостным и раздражающим надзором соперничающей структуры.
Длительное время Сталин поддерживал нечто вроде шаткого баланса между армией и ГБ, поощрял соперничество между ними, что распространялось и на их зарубежные структуры, возбуждал взаимную подозрительность. Сталин не мог отдать предпочтение армии, потому что победа военных в их конфликте с ГБ означала бы ослабление жесткого партийного руководства и угрожала подрывом его власти. Но точно так же было невозможно отдать армию на съедение ГБ, что разрушило бы советские вооруженные силы. До середины тридцатых годов ГБ и военная разведка сосуществовали относительно мирно, хотя их внешние органы работали в условиях жестокой конкуренции. Но в 1936-1937 годах Сталин нарушил это равновесие. Дело Тухачевского, сфабрикованные «заговоры» с их ужасающими подробностями, аресты и ссылки тысяч военных означали победу и отмщение ГБ над своим заклятым врагом – армией. В чистке, которая последовала за делом Тухачевского, большое число лучших военных разведчиков кануло в вечность. И к 1938-1939 годам ослабленное и беспомощное ГРУ предстало перед торжествующей победу ГБ.
2
Как и ГБ, ГРУ меняло название в течение трех десятилетий, хотя эти изменения имели меньшее политическое значение. Оно последовательно называлось Регистрационным отделом Красной Армии, Вторым бюро Генерального штаба, Четвертым отделом, Седьмым отделом и, наконец, Главным разведывательным управлением Генерального штаба. Морская разведка, как отдельное подразделение, появилась в 1940 году.
Среди четырех отделов ГРУ самым важным и представляющим наибольший интерес является оперативный, который ведет разведку за границей. Он разделен на восемь секций: 1) Западная Европа; 2) Средний Восток; 3) Америка, Дальний Восток, Индия; 4) данные технического характера, главным образом о вооружениях; 5) террористические акты за рубежом, саботаж, похищения и т. д.; 6) фальшивые документы и новая шпионская техника; 7) разведывательные операции в различных приграничных областях; 8) коды и шифры.