— Отчего это Дорутон-сисо проникся к тебе таким уважением? — задал мне риторический вопрос Накадзо, а после уже вполне обычный и логичный в данной ситуации: — И что он имел в виду, говоря, что вы — личный враг Юримару.
— Во время медитации, — ответил я, — к нам заявился Юримару и назвал нас своими личными врагами.
Очень надеюсь, что эта маленькая ложь сойдёт мне с рук.
— Могу вам сказать, что время безделья для вас закончилось, — хитро подмигнул мне Накадзо. — К медитациям и тренировкам в доспехах прибавятся ещё и схватки со мной на мечах. И, кстати, основной работы в театре с вас никто не снимал. Думаю, нам скоро понадобятся новые декорации. Уведомите об этом мастера Тонга.
— Обязательно, — усмехнулся я в ответ.
Выбор режиссёра Акамицу пал в итоге на пьесу Островского «Бесприданница». Она практически идеально отвечала выставленным при создании театра требованиям. Красивая история любви со смертью героини в конце, при минимуме ярких персонажей и полном отсутствии второстепенных. Лучшего и придумать нельзя. Роли распределили вполне закономерным образом, за исключением нескольких удивительных моментов. Роль Ларисы досталась Асахико, Паратовым стала Марина, которой для лихости Акамицу добавила к образу пышные усы. Хариту Игнатьевну будет играть Наэ, чьи большие очки очень шли к образу нестарой ещё вдовы. Карандышевым, естественно, назначили Готон, которая по замыслу должна была зарубить Ларису на пристани мечом. Такая вот странная эклектика запада и востока. А вот распределение ролей Кнурова и Вожеватова оказалось для всех крайне удивительным. На роль Кнурова поставили меня, правда, в основном, из-за массивного по сравнению с японскими девушками телосложения. Вожеватовым же сделали Сатоми. Когда режиссёр огласила своё решение, мы с Сатоми недоумённо переглянулись. Ютаро досталась роль Робинзона. Гаврилу играла сама Акамицу. Все как-то разом вспомнили, что обычно такие роли доставались Мидзуру, и загрустили. Зато после этого Акамицу снова ошеломила всех тем, что в этом спектакле состоится дебют Алисы-тян в роли мальчика слуги Ивана. Это как-то развеяло грусть.
Акамицу торжественно пригласила девочку подойти к себе и вручила ей первый экземпляр сценария будущей пьесы. Алиса смущённо согнулась перед нами нам, имитируя церемонный поклон. Мы ей, конечно, зааплодировали.
— Я понимаю, что у вас теперь меньше времени, — сказала нам Акамицу, когда всем раздали их экземпляры, — в связи с подпольными делами, но помните, что спектакль должен быть готов к европейскому празднику нового года. Это, если кто не помнит, первое итигацу. Времени вроде бы и много, но тратить его впустую не стоит. Сегодня читайте свои роли, завтра начинаются репетиции.
Мы все разошлись и вскоре оккупировали холл театра, рассевшись по диванчикам и стульям, принялись читать сценарии. Однако вскоре меня забрал Рюхэй на медитацию, которые решили для экономии времени проводить в подвале театра, который был защищён ничуть не хуже храма Канон. Хотя после слов Дорутона я не сомневался в том, что Юримару мог бы взломать любую защиту, было бы желание.
«Подпольные дела», как метко назвала тренировки режиссёр Акамицу, отнимали не столь уж много времени, зато сил требовали всё больше с каждым днём. Они шли не более часа-двух, но каждый бой становился для «Труппы» настоящим испытанием. Старые «Биг папасы» были прочно забыты, теперь воевал отряд только против сутулых мехов новой модели. Пули наполняли воображаемое пространство, жужжа подобно рою рассерженных свинцовых пчёл. Выпущенные из «Браунингов» они, конечно, не могли нанести серьёзного вреда броне доспехов духа, однако их было столько, что хотя бы одна или даже несколько вполне могли попасть в узлы передач доспеха, когда те открывались иногда при движении. Так было с Асахико в подземельях объекта «Лаборатория», так же не раз бывало и во время тренировок.
И всё же Ютаро удавалось каждый раз изобретать новую тактику для борьбы с всё возрастающим количеством врагов. Вот только ему никак не удавалось вывести из боя все доспехи, хотя бы один, а чаще пара-тройка бывали разбиты, приборы Дороши фиксировали смерть пилотов. И это пугало Ютаро. Случись нападение на театр, о котором говорили Накадзо и древний монах Дорутон, кому-нибудь из «Труппы» суждена смерть. Чаще всего гибли Асахико и Наэ. Кореянку каждый раз избирали своей целью мехи врага, чтобы помешать ей сделать как можно больше залпов. Асахико же, сражавшаяся в паре с Ютаро, воевала слишком самоуверенно, получая попаданий больше остальных. Молодой командир не раз пытался беседовать с ней на эту тему, но всё время натыкался на холодное презрение и нежелание слушать и слышать увещевания Ютаро.