— Я от Накадзо-сан из Европейского театра, — сказал я. — Нам нужна помощь Рюхэя-сан.
— Я почувствовал, что в столице снова творятся неладные дела, — старик медленными движениями тёр тёмный бок благоухающей чаши, — но не думал, что так скоро и именно к нам прибегут с ними.
— Поймите! — не удержался я. — У нас девочка лежит и едва дышит после всех этих «неладных дел». Мне нужен Рюхэй-сан! Он сможет помочь!
— А может и такая старая развалина, как я, на что сгодится, — улыбнулся почти беззубым ртом старец, и только тут, в восходящих лучах солнца, я признал в нём Дорутона. Скромное одеяние заставило меня принять его за служителя.
Ей-богу, сюжет из сказки! Служитель оказывается настоятелем храма, а глупый герой не понимает этого, демонстрируя всяческое неуважение. После этого обычно происходит длинное нравоучение о почитании старости. Но сейчас не было времени на это, а потому я низко поклонился и быстро заговорил, не разгибая спины.
— Дорутон-сан, — сказал я, — простите меня за неуважение, но к нам наведался Юримару. Мы отразили его атаку, вот только Алиса-тян сильно пострадала. Она сейчас лежит пластом, мы опасаемся за её жизнь.
— Правильно опасаетесь, — ответил Дорутон. — Хватит уже спину гнуть, Руднев-сан, помогите мне добраться до вашего экипажа.
Я едва удержался от того, чтобы подхватить худого старца на руки, так бы мы много скорее добрались бы до авто. Однако подобного неуважения демонстрировать я не стал, подставил Дорутону локоть, и мы медленно зашагали к чёрной автомашине. Я распахнул перед старцем дверцу и помог ему устроиться на заднем сидении, сам же прыгнул рядом с Мариной. Не успел я закрыть дверцу за собой, как Марина дала задний ход. Уличка сувениров, по которой мы приехали к воротам Асакуса Канон, была очень узкой, развернуться здесь большой чёрный автомобиль наш не мог. Улочка уже начинала оживать, и редкие торговцы спешили убраться с нашего пути, ругаясь, конечно же, на чём свет стоит.
На наше счастье японских орудовцев[7] поблизости не было, ни то не миновать нам штрафа и разбирательств. Автомобиль развернулся в сторону театра, и Марина нажала педаль газа. Меня вжало в мягкое кожаное кресло, катили бы мы по нашей, расейской, дороге — прыгали бы уже до самого потолка, но тут как будто летели над землёй, так легко и плавно ехало наше авто, управляемое твёрдой рукой Марины.
Примчались в театр мы так скоро, что вводить Дорутона в курс дела не было смысла. Я вышёл из автомобиля, помог выбраться монаху и, вновь подставив ему локоть, повёл внутрь театра. Марина успела поставить авто в гараж и нагнала нас на лестнице — древний старец едва шевелил ногами. Наконец, мы добрались до комнаты, где лежала Алиса. Дорутон потеснил Кавори, которая, казалось, не пошевелилась с нашего отъезда. Он присел у постели Алисы, проверил пульс, пощупал лоб, виски, шею, живот, солнечное сплетение.
— Её энергетические потоки не были нарушены вредоносным влиянием магии Юримару, — заключил он. — Ничего страшного, девочка находилась далеко от источника, это только шок. Скоро организм её переборет последствия и она оправится. С ней всё будет хорошо. А вот вы, Руднев-сан, — обернулся он ко мне, — получили очень сильный удар скверной магией. Однако, могу сказать, что Рюхэй-кун хорошо поработал с вами. Вашей силы вполне хватило, чтобы защитить вас.
— Простите, что мы потревожили вас, Дорутон-сан, — поклонился ему Накадзо. — Мы сейчас же вернём вас в Асакуса Канон.
— Рано ещё, — возразил старец. — Защита вашего театра прорвана. Я останусь здесь, а вы вызовите из храма монахов для того, чтобы восстановить её.
— Понятно, — сказал Накадзо.
— И лучше всего всем покинуть комнату, — добавил Дорутон, поднимаясь с моей помощью. — Пусть только девушка останется, — он указал на Кавори. — Ты хорошо влияешь на неё, — улыбнулся он почти беззубым ртом.
Мы вышли из комнаты. Дорутон попросил проводить его в фойе. Он сел на один из стоящих там кожаных диванов и, казалось, задремал.
Гонять автомобиль в храм снова Накадзо не стал. Он прямо из фойе позвонил куда-то, сказал всего пару слов и положил трубку. Не прошло и получаса, как в театр прибыла группа из пяти монахов. Был среди них и Рюхэй, хотя сразу видно, что он явно не главный среди них. Приехали они на рикшах, и тут же принялись за дело под руководством Дорутона.
Они расставляли вокруг театра небольшие чаши, крошили в них благовония, лепили на стены листки бумаги с иероглифами, двое же просто ходили по кругу навстречу друг другу, бормоча молитвы и щёлкая чётками. Когда приготовления были закончены, монахи — все, кроме расположившегося на полу фойе Дорутона — расселись прямо на земле, сложили пальцы в сложные фигуры и принялись читать не то молитвы, не то заклинания. Голоса их звучали вразнобой, отдаваясь почти колокольным гулом в моей голове. Хорошо, что старец заранее предупредил меня об этом и сказал, что голова может закружиться, а потому мне лучше всего присесть, чтобы не грохнуться на пол. Я так и поступил, однако ощущения были далеки от приятных.
7
ОРУД — структура в системе НКВД СССР (Отдел по регулированию уличного движения), занимавшаяся непосредственно регулированием движения. Отдел был образован в 1932 году. ОРУД в некотором роде был родственен ГАИ.