— Я понимаю, что вы с ним воевали друг против друга, — сказал Ютаро, — но война давно прошла и пора уже забыть о ней. Тем более, что и Руднев-сан теперь вынужден покинуть родину.
— Это ещё ни о чём не говорит, Ютаро-кун, — отрезала Марина. — Разведка у Советов поставлена на очень высоком уровне. Они сразу после Гражданской такие дела умудрялись проворачивать, что только диву даёшься. Я интересовалась ими, когда попала в отряд. Я всё ещё не уверена, что Руднев не шпион Советов.
— Ты видела, как его проверяла контрразведка, — возмутился Ютаро. — На нём же живого места не было, когда он вернулся от них.
— Не так и сильно его обработали, — отмахнулась Марина. — Ты просто не видел, что иногда творят умельцы из контрразведки. Мне вот пару раз доводилось видеть людей после такой проверки, они своими ногами ходить не могли. А у Руднева — так пара ссадин и синяков, мелочи.
— Но ведь его не собирались замучивать до полусмерти! — воскликнул Ютаро. — Его просто проверяли!
— Вот потому я и не уверена в Рудневе, — сказала Марина, — по-моему, его не очень сильно проверяли.
— Он же не подготовленный разведчик, — возразил Ютаро, — зачем проверять его так сильно?
— Откуда такая уверенность? — резонно спросила Марина. — Быть может, он профессиональный диверсант, который должен уничтожить наш отряд, или шпион, отправленный выяснить секрет доспехов духа.
— Про наш отряд знает крайне ограниченное количество людей, — заметил Ютаро, — и если о нём стало известно в Советском Союзе, значит, нас можно распускать. Вся секретность провалена. А секрет доспехов легче выискивать не здесь, а в Корее, на испытательных полигонах. Они куда ближе и доступней нашей столицы. Нет, Марина-кун, не верю в то, что Руднев-сан — шпион или диверсант.
— Все твои доводы правильные и логичные, — признала Марина, — но я, всё равно, никогда не поверю в то, что Руднев здесь оказался случайно, а не был прислан Советами.
— Тогда идём к Накадзо-доно, — решительно сказал Ютаро, разворачиваясь на пятках и глядя в глаза Марине, — и ты выскажешь ему всё в лицо! Не мне, Марина-кун, а именно Накадзо-доно. Ведь не я пригласил Руднева-сан в театр и не я ввёл его в отряд. Если ты считаешь, что Накадзо-доно ошибся, то выскажи это ему в лицо, а не призывай не доверять одному из наших будущих боевых товарищей. Наш отряд и без Руднева-сан достаточно разношёрстный, и вносить в него дополнительный разлад я не дам.
Марина была просто ошеломлена столь жёстким отпором, который дал ей Ютаро. Более того, юноша внимательно глядел ей в глаза, ожидая ответа.
— Мы к Накадзо-сан не пойдём, — ответила она, отводя глаза, — и забудь об этом разговоре. — Она поклонилась и ушла.
Ютаро потёр лоб, гадая, не погорячился ли он со столь суровой отповедью. Ведь, на самом деле, Марина была старше его и больше повидала в жизни. Она без сомнения лучше знала Руднева, воевала против него, точнее, против Советов, за которые сражался Руднев. От всех этих мыслей у Ютаро голова закружилась. Он решил не то чтобы выбросить их из головы — нет, они были слишком важны и могли иметь далекоидущие последствия; просто оставить их пока без ответа. От этих ответов пока толку нет, сейчас надо готовиться к войне против вражеских мехов. А советы Руднева пока были вполне дельными и совершенно не было похоже, что он пытается навредить отряду. Наоборот, с его помощью им удалось достичь определённых успехов в первом же бою. Ютаро боялся признаться себе, что едва ли не больших, чем за месяц с его прихода в «Труппу».
Ранг Наэ, пожалуй, единственная во всей труппе театра относилась ко мне почти без эмоций. Кореянка вся ушла в ремонт доспехов, проводя дни напролёт в громадном ангаре под театром. Впервые попав туда вместе с ней и Ютаро, я был ошеломлён. Больше привыкший к полусекретным ангарчикам, переделанным из обычных гаражей, да большим палаткам, где БМА стояли в полевых условиях, я несколько минут просто стоял и глазел по сторонам. На высокие потолки, не меньше пяти метров высотой — и это подземное помещение — на идеально ровный пол и стены с белыми панелями из какого-то пластика, на отдельные выгородки, напоминавшие стойла на конюшне, где вместо лошадей стояли доспехи и мой «Коммунист», с которого, как ни странно даже звёзд не смыли.
— Вот тут мы и держим наши доспехи, — с гордостью сказал Ютаро, обводя пространство ангара, — и трофейный мех.
— Я вот чего понять не могу, — спросил я у него, — вы упорно называете свои БМА доспехами духа, а остальные просто мехами. Обычно все зовут мехи тем именем, что принято у них, не делая никаких различий.
— Между ними и правда различий никаких нет, — кивнула мне Наэ, — ну они, конечно, есть, но не принципиальные, — тут же поправилась она. — Вернее, есть и принципиальные, но не настолько, как разница между обычными мехами и доспехами духа, — пустилась она в размышления.
— В общем, — не слишком вежливо прервал её Ютаро, — в доспехах духа используются особые минералы, называемые кристаллы духа. Само существование их, можно сказать, тайна, однако о ней, скорее всего, уже известно большей части разведок мира. По крайней мере, так сказал мне Накадзо-тайса. Однако месторождение их — вот это, действительно, тайна за семью печатями. О нём, это опять же, со слов Накадзо-тайса, знает только ограниченная группа геологов и несколько человек в правительстве. Даже рабочие на прииске, где их добывают, не знают ничего о самом минерале. Также как и компания, перевозящая их, и рабочие на заводе, где их обрабатывают. После цикла переработки кристаллы отправляют на корейские испытательные полигоны. Ну и небольшую часть нам. Верно, Наэ-кун?
— Меньше, чем хотелось бы, — пожала плечами ничуть не обиженная кореянка, — но вполне достаточно. Мне удалось вмонтировать один в ваш БМА «Коммунист», — от этих слов все внутренности мои будто льдом прихватило, но я понял, что девушка имеет в виду, что мне теперь на нём воевать, — однако это ещё не сделало его доспехом духа. Только после того, как вы, Руднев-сан, проведёте в нём какое-то время, мы сможем оценить ваш запас духовной энергии, и насколько хорошо вы синхронизируетесь с кристаллом. Если результаты не будут удовлетворять нас, я сменю кристалл, ведь каждый из них, можно сказать, индивидуален. В моём распоряжении несколько кристаллов духа, думаю, мы сможем подобрать для вас наилучший.
— Каким образом будет проводиться синхронизация? — спросил я с живейшим интересом.
— Садитесь в мех, — указала рукой на «Коммуниста» Наэ.
Я кивнул ей и направился к БМА. Забравшись в него, я положил руки на рычаги, ноги на педали, теперь я был готов к бою. В мою голову закралась крамольная мысль. Ведь сейчас можно за несколько секунд растоптать командира отряда «Труппа» и его лучшего инженера, добраться до боекомплекта и хоть на несколько часов устроить под театром такое представление, что меня надолго запомнят. И самые лучшие доспехи духа уничтожить, а это — удар по обороне Токио. Но я подавил глупое желание — будь мы в состоянии войны с Японией, подобная жертва была бы вполне оправдана, да и то не всегда. Пока мне надо затаиться, воевать плечом к плечу с будущими врагами и с их помощью уничтожить Юримару. Генерал Мадзаки прав на все сто — седовласый самурай, не смотря на вполне положительное первое впечатление, безумен и безумие его очень опасно. Осуществись его мечта о мировом господстве — и мне бы очень не хотелось жить в таком мире. Лучше уж сразу пустить себе пулю в лоб.
— Видите очки? — спросила у меня Наэ, кажется, ей пришлось повторить вопрос, настолько сильно я вдруг ушёл в свои мысли. На панели со счётчиками и шкалами лежало жуткого вида устройство с небольшим проводом, скрывающимся под панелью. Похоже, это и были те самые очки, объединённые с наушниками и микрофоном. Повозившись, я надел его на голову, пристроив линзы на глаза
— Вижу, — сказал я в микрофон, — и даже разобрался с ними. Отличная система наведения, — прокомментировал я. — В её основе, красные лучи, верно?
— Верно, — раздался в наушниках голос Наэ, — это та же самая система наведения, что установлена на вашем БМА, только смонтированная на очки. Моя разработка, — с гордостью добавила она.