Кстати, завербовать Александра Довженко было нетрудно: на него был серьезный компромат: он успел послужить добровольцем в армии Украинской народной республики, в Третьем Сердюцком полку. Каким же образом человек, воевавший в свое время против большевиков, стал сотрудником торгпредства УССР в Берлине? Предположение напрашивается само: вероятно, Довженко параллельно работал на ОГПУ.
Парижские тайны
В 1924 году Глущенко получает диплом художественной школы и — тут же следует стремительный профессиональный взлет: берлинский свет приятно удивлен персональной выставкой молодого и дотоле практически неизвестного художника. В организации экспозиции помощь Глущенко оказал уже упоминавшийся эмигрант — Винниченко. Кстати, познакомил Николая Глущенко с Винниченко все тот же Александр Довженко.
Затем неожиданно для берлинской богемы, у которой имя Глущенко уже на устах, художник покидает столицу Германии и отправляется в Париж. Уж не гордыня ли одолела молодого человека? — судачили в аристократических салонах Берлина. Нет, он жаждал попасть в Париж, где кипела литературная, театральная и художественная жизнь.
В 1925 году в Париже открывается художественное ателье, где Николай Глущенко пишет портреты знатных персон. Он © успешен, хорошо зарабатывает. Уже свободно говорит на немецком и французском языках. Его ателье — больше, чем просто ателье, это еще и клуб, где встречаются люди искусства, науки, крупные чиновники, а также имеющие общественный вес и авторитет эмигранты из ушедшей в историю Российской империи.
В этом клубе спорят о литературе, политике, философии, смахивая слезы от туманом нависающего в комнате папиросного дыма, наши знаменитые соотечественники — Владимир Маяковский, Иван Бунин, художники Иван Труш и Николай Кричевский. Иногда для своих друзей Глущенко устраивает «сеанс одновременной игры»: на трех-четырех мольбертах одновременно пишет работы в разных жанрах, и гости получают в подарок кто натюрморт, кто пейзаж, кто портрет.
Бывали в клубе-салоне Гущенко и другие выдающиеся люди — Ромен Роллан, Пабло Пикассо, Анри Матисс, захаживал Луи Арагон с женой Эльзой Триоле, младшей сестрой возлюбленной Маяковского — Лили Брик. А кроме того, наведывались к земляку видные деятели украинской эмиграции и вместе с ними Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский, эрцгерцог Австро-Венгрии, младший сын Карла-Стефана и Марии-Терезии Тоскано-Австрийской. Эрцгерцог, который на досуге пописывал вирши, взял себе псевдоним Василий Вышиваный — и совсем не случайно.
У эрцгерцога в отношении украинских националистов был свой интерес: он плотно контактировал с лидерами ОУН Евгением Коновальцем и Андреем Мельником, и те прочили его на украинский престол в случае образования некоего украинского монархического государства. Он был ценным источником информации, тем более что в кругу друзей и прекрасных дам был весьма говорлив.
Вербовка
В октябре 1926 года утром, когда художник укреплял на подрамниках свежие холсты и поглядывал на часы в ожидании натурщицы, над входной дверью ателье зазвонил колокольчик.
Показавшийся в проеме незнакомец элегантно приподнял шляпу.
— Здравствуйте, Николай Петрович! Вы меня не знаете, но я о вас наслышан. В частности, от Александра Петровича Довженко.
— Доброе утро. Прошу вас, проходите. Присядьте.
Этого визита Глущенко не ждал, но предчувствовал, что рано или поздно к нему придет кто-то из тех, кого он уже считал своими согражданами. Не каждому эмигранту, воевавшему с большевиками, выдавали «серпасто-молоткастый» паспорт. Значит, последуют предложения.
— Я ваш поклонник. Часто бываю на выставках, радуюсь вашим успехам, — сказал гость.
Глущенко поставил на стол две чашечки кофе и спросил:
— Хотите заказать портрет? Или пейзаж?
Гость переспросил:
— Пейзаж? Что-нибудь из екатеринославских красот?
Николай вопросительно посмотрел на своего собеседника. Тот продолжил:
— Скучаете по родным пейзажам, Николай Петрович? Давайте поговорим о дорогих нашему сердцу местах…
Разговор продолжился. Последовало предложение: сотрудничество с советской разведкой в обмен на возможность Глущенко вернуться на родину. Ведь хотя и был у него советский паспорт, но не было в СССР, как говорится, ни кола, ни двора.
— В наших силах решить вопрос с жильем, Николай Петрович. И разумеется, мы поможем вам на первых порах…