Во всем этом уже видно проявление послевоенной германской политики.
По свидетельству военного атташе, уже в июле 1917 г. должны были быть посланы разнообразными путями всякого рода памфлеты. Через Барселону всегда проезжают политические деятели, журналисты, корреспонденты и т. п., которые направляются во Францию или возвращаются оттуда и которых можно подкупить.
В нейтральных странах, наравне с летучкой и брошюрой, за Германию должны были работать и фундаментальные произведения. С этой целью Берлин разрешал или предписывал перевод и распространение некоторых работ офицеров флота: «Германия и мировая война», «Подводная война» и еще «CU-39 в Средиземном море», произведение лейтенанта Форстмана.
Как ответ на издание «Мемуаров» князя Лихновского посол намеревался напечатать во многих тысячах экземпляров перевод «Истории войны» Стегемана, чтобы распространить в Испании и Латинской Америке, а министерство иностранных дел выслало ему материалы, которые должны были «пресечь» пропаганду противника вокруг этого дела. Оно хотело еще использовать имевшийся в Мадриде материал, «очень компрометировавший Антанту», для того чтобы произвести контратаку путем изображений и надписей.
Впрочем, эта идея не была нова. Уже в 1916 г. посол просил, чтобы ему переправили для этой цели как можно больше фотографий, предназначающихся для пропаганды, — например, портреты императора Вильгельма с его подписью и т. п. В 1918 г. он просил, чтобы службе информации во Франкфурте-на-Майне, равно как и трансокеанской конторе в Берлине, предложили начать регулярно посылку в Испанию документов для пропаганды — в частности «Война в иллюстрациях» и другие фотографии.
Кино также являлось оружием, которым не следовало пренебрегать. В 1917 г. адмиралтейство переслало фон Крону специальные фильмы, рекомендуя ему «показать их немедленно, в первую очередь, королю Испании, а потом использовать их через посредство Раценберга в Мадриде и через Гофера в Барселоне».
Наше исследование пропагандистской деятельности противника было бы неполным, если бы в числе способов рекламирования, приведенных в действие в Испании, мы пропустили некоторые крупные расходы, которые не являлись простой благотворительностью. Так, в 1917 г. посол сообщил в Берлин о совете германского консула в Валенсии раздать большие суммы денег сильно нуждающемуся населению районов апельсиновых плантаций. Этот способ, уже примененный в 1916 г., являлся самым действенным способом пропаганды. Для начала посол хотел использовать для указанной цели 50 тыс. песет. Министерство иностранных дел благосклонно отнеслось к этому ходатайству. Через некоторое время оно предоставило Ратибору сумму в 850 тыс. песет и сверх того предложило ему, если он найдет это выгодным для германской политики, распределить среди нуждающихся через консула в Санта-Круц до 50 тыс. песет.
Такая чрезмерная на вид щедрость будет вполне понятна, если принять во внимание, что испанская нищета была следствием германской политики: сокращение и даже полное прекращение экспорта фруктов из Испании явилось результатом подводной войны, которую вела Германия. Германия «бросила кость» лишившемуся заработка населению лишь для того, чтобы успокоить его.