Я понял, что всё это время тратил свою жизнь на никому не нужные вещи. Дело в том, что мой отец был крутым и занимал не последнюю должность. Он тащил меня наверх, за собой, но я этого не ценил. Он многое сделал, чтобы обеспечить мне хорошее будущее. Но я понял это только после того, как его потерял.
После смерти отца с братом у нас стали складываться ужасные отношения. Мой брат инвалид, и это ужасно. Не потому, что он не может ходить, а потому что он всех отталкивает от себя. Такое чувство, что больше никто никогда не сможет к нему пробиться, и единственный способ вывести его на эмоции - начать на него орать. Только тогда он реагирует.
Маму я очень люблю, но в последнее время она отдалилась от нас. Если мы находимся дома, то она делает всё, лишь бы сбежать на весь день. Она пытается справиться с утратой, но, наверное, мы с братом каждой день напоминаем ей об отце.
Мне бы очень хотелось сказать, что они моя семья, но сейчас я вижу, что как семья мы разваливаемся. Мы родственники, но мы уже не семья.
Зато я нашёл свою семью в других людях. Их немного, но они поддерживают меня, заставляют улыбаться, шутить, они помогают мне выживать, они дают мне надежду на то, что ещё не всё потеряно. Благодаря им я жив, и я смело могу назвать их моей семьёй.
Мне на самом деле, жаль только одного. Я очень люблю этих людей, только они, к сожалению, никак не могут этого понять.
Я смотрела в пол. Я знала, как меня видят со спины: опущенная голова, напряжённые плечи, стиснутые в кулаки руки. Краем сознания прекрасно понимала, что выдаю себя этими жестами. Но мысли были слишком далеко, чтобы заставить тело подчиниться разуму.
- Хорошо. Спасибо, Сэм, - голос преподавателя прозвучал словно через призму. - Кто что скажет?
Я моргнула. Скажет? А что тут можно сказать? Мне так жаль? Всё будет хорошо? Он это уже слышал сотни, миллионы раз. Все эти слова были ложью - никому не было действительно жаль, ничего не становилось "хорошо".
- Мне эссе понравилось, но, по-моему, много повторов слова "семья". И "отец" тоже повторяется постоянно. А так нормально. - Чей-то мужской голос заставил меня вернуться в реальность.
Я моргнула несколько раз, сделала глубокий вдох и выпрямилась, расслабляя мышцы спины и переставая сжимать кулаки.
- Мне очень понравилось, это так трогательно, - сказала какая-то девушка. - Такие мысли, без прикрас, ну, вы понимаете, они заставляют искренне сопереживать.
- Я думаю, было бы лучше, если бы Сэм добавил больше описаний, а то невозможно представить, как выглядят его родители, - услышала ещё один незнакомый мне голос.
- А что скажут наши двоечники? - спросил Прохор Авдеевич.
- Хорошее эссе.
- Мило, мне понравилось.
- На слезу пробивает.
Высказались все, кроме меня. Понимая, что возникла неловкая заминка, я кашлянула, повернулась в пол-оборота и сказала твёрдым голосом:
- Мне тоже понравилось.
- Надеюсь, понятно, что я требую от вас? Не надо пытаться стать лучшими на этом спецкурсе, и не надо писать лишь бы что. Просто пишите свои мысли. Только связным текстом, ваши шизофреничные мемуары мне тоже не нужны. Ну, хорошо. А теперь разберём работу Сэма и прочитаем ещё несколько эссе...
Я простояла в углу весь урок. Удивительно, но я не чувствовала унижения. В другое время обязательно испытывала бы как минимум стыд. Всё же меня определили как худшую. А это было недопустимо. Раньше я всегда была лучшей.
Но теперь я могла бы даже поблагодарить за это наказание. Теперь мне не пришлось сидеть рядом с Золином, слушать его размеренное дыхание, выражающее, что всё нормально, и самой претворяться спокойной девушкой. Будто ничего не произошло.
У меня было время подумать, справиться с эмоциями и немного покопаться в ситуации, в которой оказался мой... друг.
Ситуация была непростой, но у нас с ним, на самом деле, редко бывало по-другому. Главное, что мы есть друг у друга и можем поддержать в любой момент.
К концу занятия я успокоилась, равно как и Золин, нацепила на лицо маску спокойствия и покивала с умным видом, когда меня спросили, всё ли я усвоила. Конечно, большинство замечаний относительно чужих работ я прослушала. Но зачем об этом говорить преподавателю?
Прохор Авдеевич подозвал к себе, и, пока все собирали вещи и покидали кабинет, мне пришлось терпеть пытливый взгляд немолодого мужчины.
- Ты хоть что-нибудь запомнила? - наконец иронично выдал он.
Я выгнула бровь. Мы молча посмотрели друг на друга. Пауза затянулась. Я сказала:
- Конечно.
Он вздохнул.
- Матильда, скажи, это мне, что ли, нужно? Я, по-твоему, горю желанием читать все ваши бездарные работы? Это тебе нужна хорошая оценка по спецкурсу, и это ты должна стараться мне понравиться.
- Да я уже как-то привыкла, что меня все недолюбливают, - сказала я с покорностью.
- Я не вижу в тебе интереса к предмету.
- Нет, мне очень интересно.
- Ты всё время в своих мыслях. Ну-ка, какую тему эссе я задал на следующее занятие?
Пришлось усиленно глядеть в пол и напрягать свою дырявую память.
Прохор Авдеевич вздохнул. В очередной раз.
- Вот об этом я и говорю. Я задал порассуждать на тему "Что такое любовь?".
Мне захотелось побиться головой об стену.
- Хотите сказать, что теперь придётся ещё и об этом писать? - Я не смогла сдержать кислую мину.
- Нет, ты двоечница, так что пока не выполнишь первое домашнее задание, продвинуться дальше не сможешь. Мне нужна история о твоей семье, о тебе. Твои мысли, твои переживания. Я хочу, чтобы твой рассказ заставил меня как минимум задуматься. Как максимум, пустить слезу.
Я хмуро поджала губы.
- У меня не получится, как у Сэма.
- Я этого и не прошу.
- Вам не понравится моя история.
- С чего ты взяла?
- В ней много всего некрасивого.
- Ты знаешь, иногда именно из недостатков получаются замечательные истории.
Я вновь поморщилась, словно проглотила десяток лимонов.
- Можешь идти. - Прохор Авдеевич ожесточённо взмахнул рукой, мол, выметайся.
Быстро собрав вещи, вышла из кабинета и вздрогнула, когда увидела, как Золин отделился от стены.
- Что он тебе сказал? - спросил парень, пристраиваясь рядом.
- Да ничего такого, - легкомысленно пожала плечами, - попросил снова писать эссе про родителей.
- У тебя такое лицо, как будто тебя попросили встать на передовую, - насмешливо заметил Золин.
- Вот знаешь, лучше бы на передовую! - расстроено отозвалась я. - Вообще не понимаю, зачем надо писать про родителей, про любовь, про прекрасные вещи! Ну это просто бред.
Парень понимающе улыбнулся и вздохнул.
- Знаешь, в чём твоя проблема? - добродушно спросил он. - Как только дело касается чего-то личного, ты тут же выпускаешь шипы. Если ты позволишь себе немного открыться, никто тебя за это осуждать не будет.
Угу, просто наплюют в душу и даже не подотрут.
- Я не такая, как ты, - покачала головой. - Это тебе легко рассказывать о личном, а я... не такая.
- Мне не легко, - серьёзно сказал Золин. Но, прежде чем я успела ответить, он неожиданно сменил тему: - Присоединишься ко мне?
В следующее мгновение у меня перед лицом начала раскачиваться чья-то подвеска.
- Это что? - не поняла я.
- Стащил у Эммы сегодня, - похвастался парень. - Пойдём искать семена?
- Ой, ну так меня на свидание ещё не приглашали, - хмыкнула в ответ.
- Могу и по-другому. - Глаза Золина блеснули опасным блеском. Пришлось поспешно махать рукой.
- Не надо, не надо! Я уже согласна!
Однако вместо ожидаемого мной саркастичного замечания он выдал: