Она усадила меня на диван, а сама взяла аптечку, которая всегда была под рукой. Дядя частенько с кем-то дрался по пьяни. Тётя тоже в ней нуждалась.
- Майки, ну почему же ты не можешь просто мимо пройти! - Она качала головой и дрожащими руками доставала зелёнку и бинты. - В кого ты такая пошла только.
- Прости, - я снова всхлипнула. - Квентин меня первым ударил. Он сказал, что я курносая. И ударил.
Тётя поджала губы и принялась быстро осматривать моё лицо. До носа он не достал, поэтому она снова вернулась к коленкам и рукам.
- Я плохая, и поэтому меня бьют, - выдавила я, заикаясь и давясь соплями.
Тётя замерла и посмотрела удивлёнными глазами.
- Ты что такое говоришь?! Какая ж ты плохая? Майки, ты не слушай этих глупых детей. Только вспомни, что за отец у Квентина! Да он же пьяница и уголовник. Вот и сын у него такой же. Это просто потому, что мальчик в такой плохой семье живёт. Вот были бы у него хорошие родители, он бы тоже хорошим был. А тебя в семье все очень любят, поэтому ты вырастешь милой девочкой, доброй, ласковой, отзывчивой. Мы с дядей тебя очень, очень любим.
Целых шесть этажей высоты. Если сделать всего один шаг вперёд - тебе конец. При ударе о землю кости переломает по всему телу. Кровь, скорее всего, брызнет во все стороны, а в человеке её около пяти литров. Всё сразу, конечно, не выльется, но лужа будет приличная. Смерть - зрелище ничуть не сексуальное. Кишечник расслабляется, и любопытные "зеваки" получают просто невосполнимые впечатления.
Тётя мне соврала тогда. "Мы тебя любим", "мы дружная семья", "ты такая хорошая девочка", "я никогда тебя не брошу" - эти патетичные слова часто мелькали в её речи.
Мне было семь, когда она умерла. За несколько дней до этого я видела, как это произойдёт, но в тот момент понятия не имела, что я - потомок Лунера. И могу видеть будущее.
- Ты чего это тут делаешь?! - то ли булькнул, то ли икнул кто-то рядом.
Я медленно повернула голову и ошарашено уставилась на Дарину.
- Прыгай уже, - вяло попросила она. Сунула в рот нечто напоминающее сигарету и меланхолично задымила. - Минут пять уже стоишь. Сначала забавно было, а теперь уже скучно. Самоубийства так не делаются, ты знаешь?
Я взглянула на неё враждебно. И хотя понимала, что она не давала никаких поводов, это отношение проявилось словно по щелчку. С внутренним злорадством отступила назад и слезла с выступа.
- Жаль. - Дарина затянулась и выпустила дым. Тот сделал несколько изящных кульбитов и отправился за пределы Академии.
Раньше крыша была моим укромным уголком. Теперь нет.
- Что ты куришь? - хмуро спросила я.
Девушка посмотрела на свёрнутую бумажку, словно вспоминая, откуда у неё эта штука, и безэмоционально сказала:
- Попросила у местного авторитета. Он продал.
Судя по всему, она говорила о Джексоне.
- Как ты сюда попала? - задала я довольно глупый вопрос.
- Так же, как и ты.
Я вздохнула. Это было очевидно. Уже хотела развернуться и отправиться искать себе другое укрытие, как вдруг Дарина повернулась и тихо поинтересовалась:
- Что у тебя случилось?
- М?
- Ты же сюда не танцевать пришла.
Я молча сунула руки в карманы штанов и тупо подошла к соседке по комнате. Встала рядом с ней, посмотрела вниз, выпрямилась и вздохнула.
Вдали виднелись очертания города. Отсюда казалось, что он спокоен и безмятежен.
Хотелось бы чувствовать хоть что-то похожее.
- У меня в Лораплине осталась сестра, - тихо проговорила Дарина, тоже глядя на маленькие огоньки, но не фокусируя на них взгляд. Из её рта змейкой вырвался дым. Запах был сладкий. - У тебя же нет сестры?
- У меня никого нет, - честно сказала я.
- Повезло, - мрачно ответила девушка. Уверена, она не хотела откровенничать. Тем более - со мной. Но когда что-то накапливается, это надо выплеснуть. На кого - уже не так важно, лишь бы совесть облегчить. Враг перед тобой или друг, эти слова всё равно не для него. Они для себя самого. - Хорошо бы у меня никого не было, я бы хоть... не переживала, как она там. Что с ней.
Я молча повернулась и присела на выступ возле края крыши. Посмотрела на блондинку. Такой бледной и грустной мне ещё не доводилось её видеть.
- Раньше мы с ней каждый вечер ходили на детскую площадку. Она обожала качели, и просто терпеть не могла горку. Мальчишки постоянно съезжали быстро, а она не успевала отбегать, и они вечно её по попе ногами били.
- Кошмар, - искренне сказала я.
Дарина перевела на меня тяжёлый взгляд.
- Потом власть в Лораплине сменилась. Выходить на улицу стало опасно. Пришлось искать ей другое занятие. И я... я ей читала книжки, косички заплетала. Такой бред, но ей нравилось. Мне, если честно, тоже.
- Так уезжай, - спокойно предложила я.
Дарина грустно усмехнулась.
- Ненавижу это место. Этот город. Я не могу находиться здесь, но и уехать отсюда не могу.
- А я вот разрешаю тебе уехать, - жестким голосом проговорила я. - Не мучайся. Мы справимся.
- Я здесь не ради вас, - огрызнулась Дарина. - Это моя обязанность - сделать хоть что-то на благо этого мира. Я должна.
- Мир тебе взаимностью не ответит.
- Как будто я чего-то от него жду. - Она устало взглянула на меня. - На меня рассчитывают люди. Я не брошу операцию из-за каких-то чувств.
Каких-то чувств...
Я повернула голову и посмотрела вниз. Заметила забор, деревья, газон, мужское общежитие.
- Со мной такое впервые. - Дарина поджала губы и нервно провела рукой по светлым волосам. - Обычно у меня нет недостатка в парнях. С девушками общаться не получается, не знаю, почему. А вот парней хоть отбавляй. У меня в Лораплине аж три потенциальных жениха остались. - Девушка тихо рассмеялась. - Представляешь? Три! А я ни об одном не вспомнила до сегодняшнего дня.
Мы помолчали.
- Золин признался мне в любви, - сухо выдавила я, глядя под ноги.
- И? - не поняла Дарина, словно для неё в этом не было ничего удивительного.
- Со мной такое впервые.
- Так... ты протупила?
- Я же говорю, со мной такое впервые. Без понятия, что значит в этой ситуации "протупить", а что значит...
- Ты протупила, - кисло перебила Дарина.
Я сникла. Она осуждающе покачала головой.
- Чёрт, вот чего тебе ещё в этой жизни нужно? Парень признался в любви. Нет бы честно сказать, что тоже по нему сохнешь. Но нет, ты вспомнила о гордости. Что ж, можешь покупать кошку.
- Причём тут гордость? - начала отбрехиваться я.
- Ну ты же у нас такая неприступная. На свидания не ходишь, хороших парней отшиваешь.
- Я хранила его репейник целый год, потому что это было единственное, что у меня осталось из его вещей! Репейник!!!
- Чего ты орёшь-то на меня? - Дарина меланхолично затянулась, даже не моргнув, когда я повысила тон. - Раз он тебе тоже дорог, почему ты сейчас здесь?
Испугалась. Сбежала. Оставила его там одного. Даже самописку с листком не взяла. Пирожок тоже.
- Я нашла это место, когда только пришла в Академию, - почему-то разглядывая свои ладони, ответила я. - Знаешь, если встать на край и представить, что в следующую секунду прыгнешь, мысли как-то проясняются. Понимаешь, что действительно важно.
- Да?
Я и моргнуть не успела, как Дарина в одно мгновение преодолела несколько метров и вскочила на выступ - прямо на самый край.
- Ты что?! - воскликнула я, испуганная больше тем, что не знаю, какой эффект имеет трава, которую она курила. Вдруг, блондинка теперь совсем не соображает?! Я подскочила к ней и схватила за локоть.
Дарина же только усмехнулась и посмотрела вниз.
- Что, уже сейчас должно всё проясниться?
Шесть этажей - это не шутки. Голова начинала кружиться, к горлу подкрадывалась тошнота. Но эти же симптомы напоминали адреналин. Я вздохнула, наслаждаясь пьянящими ощущениями.