Я буду первогодкой.
Аспиду Гаркову даже не нужно было прикладывать усилий, чтобы избавиться от водного мага Майки. Я сама с этим прекрасно справилась.
***
В ночь перед отправлением в Стродис мне не спалось. Я знала, что на этот раз мне не помогут ни алкоголь, ни наставления Алана, поэтому просто лежала и разглядывала тёмный потолок.
Около двух часов ночи в дверь постучались.
Я недоумённо нахмурилась и не двинулась с места, но спустя несколько секунд напряжённой тишины стук повторился. Вытащив из-под подушки нож, я бесшумно вылезла из кровати и прокралась к двери. Распахивать и кричать: «АТАШОЛ!» не стала, просто приоткрыла щёлочку и различила озадаченное лицо Золина.
— Ты что здесь делаешь? — опешила я, открывая дверь полностью.
— Я хотел с тобой поговорить, — сказал он, быстро входя внутрь.
— Сейчас два часа ночи.
— Ну ты же не спишь, — проявил он чудеса логики. Я вздохнула и закрыла дверь.
— О чём ты хотел поговорить?
Парень прошёлся по комнате, посмотрел на не заправленную постель, а затем, не поворачиваясь ко мне лицом, тихо спросил:
— Ты же не собираешься нас предать?
Честно сказать, я искренне выпала в осадок.
Первый порыв выставить кое-кого за дверь быстро уступил пониманию, что от шума может проснуться не только Алан, но и весь этаж — замучаюсь потом оправдываться.
— Иногда мне кажется, что ты всё та же Мелинда, — сказал Золин, когда от меня не последовало ответа. Он не поворачивался, поэтому я не могла увидеть выражения его лица. — А потом я вспоминаю, что ты не Мелинда, и когда-то тебе уже пришлось сменить сторону.
Я зло скрестила руки на груди.
— Иногда мне кажется, что ты всё тот же Золин, — ответила таким же тоном, — но потом я вспоминаю, что твой отец погиб, брат инвалид, а мать с тобой не общается.
Гость напряжённо замер. Медленно повернулся. Посмотрел на меня в упор. В комнате было темно, грязные окна не пропускали лунного света. Поэтому Золин создал свой. Над потолком появился светящийся огонёк.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он, глядя на моё лицо.
От такого внимания мне стало неловко. Спала я в широких штанах и объёмной футболке, так что смущения в присутствии парня не испытывала. Скорее, мне не нравилось, что он разглядывает меня. Как-то я уже отвыкла от этого.
— Хорошо, что не хотел, — кивнула в ответ, ни слова не сказав про собственные мотивы.
— Майки, мне, правда, нужно знать, на чьей ты стороне.
Золин был одет так, словно собирался гулять — штаны, футболка, всё с иголочки. Его новое лицо было свежим и ухоженным, будто он даже и не засыпал этой ночью. И это совершенно не вязалось с той тяжёлой интонацией, с которой он говорил.
— Зависит от того, сколько сторон.
— Стродис и Лораплин.
— Я на своей стороне.
Парень удовлетворённо кивнул, словно именно такого ответа и ждал.
— Золин, что происходит? — спросила я настороженно.
Он нервно провёл рукой по волосам.
— Знаешь, я и раньше только тебе доверял, — неожиданно признался он. — Если ты говорила, что нужно идти пешком, я шёл пешком, а если говорила, что нужно вытащить меч, то я вытаскивал. Ты можешь просчитывать события наперёд и ты… ты никогда не ошибаешься.
Ну, это он явно преувеличил.
Я удивлённо пялилась на парня. А тот продолжил:
— Тодд славный малый, но он хочется выделиться, ему нужна слава. И он тоже мечтает закидать фенриров репейником, чтобы о нём слагали легенды. У Дарины один чёрт знает, что на уме. Ей доверять нельзя, мы все это понимаем. Никому не хочется повторения истории с Рьюити.
— К чему ты клонишь? — осторожно уточнила я.
— Проблема в том, что они оба намерены выполнить прямой приказ. Нам сказали раздобыть информацию о том, что задумали Аспид Гарков и Петруша, — сократил он имя стродисковского наместника Патрика Доротео Моралеса IV, — и они будут искать только это.
— А что хочешь найти ты?
Золин несколько мгновений молча смотрел в пол. Затем сказал уверенно:
— Думаю, мы с тобой на одной стороне. Не на стороне Лораплина, а на своей собственной.
— Что ты задумал? — холодно спросила я.
— Я хочу убить Аспида Гаркова.
В комнате повисла мёртвая тишина.
Я сохраняла на лице маску отрешения и всеми силами делала вид, что эти слова меня нисколько не удивили. На самом деле мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить информацию и придумать, как вести себя дальше.
Видя, что я молчу, Золин возбуждённо сказал:
— Он же тебя предал! Он лишил тебя твоей мечты, неужели ты не хочешь ему отомстить?
— Да, хочу, — сказала я просто.
— Так давай отомстим ему вместе, — выдавил парень зло.
Я ничего не сказала. Продолжала стоять и смотреть на своего друга, которого подкосила смерть отца и болезнь брата. Которому ничего не осталось, как искать виноватого. Смотрела на когда-то забавного, легкомысленного парня, который решил стать убийцей.
— Ты со мной или нет? — настойчиво спросил Золин.
Я кивнула.
— Да, я помогу тебе расквитаться с Аспидом Гарковым.
Парень облегчённо выдохнул и улыбнулся, хоть и чужой, но всё же неуловимо знакомой улыбкой.
— Я знал, что могу на тебя положиться.
Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть на этот сомнительный комплимент.
— Прости, что нарушил твой сон. Я тогда пойду.
— Спокойной ночи, Золин, — сухо сказала я, открывая дверь и выпуская парня наружу.
Когда он ушёл, закрыла за ним дверь и тяжело вздохнула.
Надеюсь, он не понял, что я согласилась с его планом не для того, чтобы помочь, а для того, чтобы остановить.
***
Помню, когда-то давно, ещё на начальном этапе обучения, на одном из занятий преподаватель сказал слово «собака». Тот, у кого в этот момент в голове всплыла картинка собаки, был визуалом. Тот, кто представил, как она гавкает или издаёт любой другой звук — аудиалом. Тот, кто мысленно пощупал её шерсть — кинестетиком.
Я оказалась визуалом.
Если кто-то скажет мне слово «поляна», то я воспроизведу именно ту поляну, что предстаёт передо мной в вещих снах.
Это всегда солнечные лучи, которые с теплотой и нежностью касаются невысокой травы, деревьев, цветов, животных. Это всегда красный цвет, потому что вся поляна усеяна маками. Это всегда вороны. Они повсюду.
Это всегда страх. Вещие сны означают, что людям, которые мне дороги, грозит опасность. В зеркале никогда не появляется что-то хорошее. Таким образом меня предупреждают: впереди опасность.
Я не двигаюсь и с обречённостью смотрю на стаю птиц. Поначалу я всегда пугалась этих жутких воронов с их бездонными глазами, полностью покрытыми белой пеленой и чёрными сосудами. Теперь я даже угадываю в их движениях изящность, с которой они выстраивают фигуры в воздухе. Меня восхищает, насколько синхронно они взмахивают крыльями, как чётко и слаженно угадывают момент, чтобы окружить меня.
Ненавижу эту затхлую комнату, в которую перемещаюсь с поляны.
Ненавижу зеркало, которое покажет мне, чем же меня не порадует будущее.
В зеркале отображена столовая из моей Академии. Десятки учеников сидят за столиками, увлечённо болтают, забыв про еду, что стоит на подносах. Картинка слегка плывет и перемещается к стойке, где мы обычно заказываем еду. Там, как всегда, очередь. Вижу себя. А я ничего: собранная, серьёзная, стою с идеально прямой спиной, смотрю перед собой, новое лицо немного хмурое. Не знала бы, что это будущее, решила бы, что меня вернули на полтора года назад. Раньше я была такой.
Зеркало, правда, акцентировать внимание на мне не хочет. Фокус меняется, моя фигура расплывается, зато видна другая. Та, что стоит позади.
Дина.
Она почти не изменилась, разве что лицо утратило былую наивную свежесть, став по-настоящему строгим. Слышу какие-то непонятные звуки сбоку, но зеркало не хочет мне показывать, что там происходит. Я стою и наблюдаю за Диной.
Мне достаётся честь лицезреть, как она внимательно смотрит на салаты. Как вздрагивает от чего-то. Как поворачивает голову. Я вижу в её глазах даже не страх, а настоящий ужас.