— Все настолько серьезно?
— Думаю, да.
— Понятно, — она помолчала. — Марина, а ты меня простишь?
— За что? — я не поняла, за что Катька извиняется и чего такого ужасного она могла сделать из своего декрета, если со своими огромным животом она даже в двери еле протискивалась.
— За все, что я когда-нибудь тебе сделала. Простишь или нет? Мне важно знать!
— Катя?
— Просто скажи, да или нет! — в сердцах крикнула она в трубку.
— Конечно! Мы же подруги.
— Уф, аж гора с плеч! — ее голос зазвучал веселее.
— Но я не понимаю.
— Да это я так… Не обращай внимания.
Видимо, у моей университетской подруги гормоны шалят так, что она видит огромную проблему там, где ее нет. Зато у меня на горизонте маячило настоящее бедствие — разговор со Зверевым, который одним выстрелом решил подбить двух зайцев — меня и Игоря!
Распрощавшись с Катькой я поехала в звериное логово под названием «Глоуб Корпорэйшн».
— Марина Абрамова? — в фойе первого этажа ко мне подошла администратор. Кажется, Галя.
— Да, это я.
— Вас Эдуард Дмитриевич вызывает к себе. Прямо сейчас!
Я в недоумении уставилась на миловидную хрупкую девчушку.
— Это генеральный директор и владелец компании, — она снисходительно улыбнулась. — У него офис на восьмом, весь этаж. Как выйдете из лифта — до конца и направо. Слева бухгалтерия, кстати.
— Поняла, спасибо.
Я вошла в лифт, отчего у генерального проснулся ко мне интерес.
Вероятно, слухи о псевдо-домогательствах на рабочем месте дошли и до него, поэтому он решил лично посмотреть в мои развратные глаза и сообщить об увольнении. Вероятно, Игорь тоже уже там.
— Абрамова? — не отрывая взгляда от компьютера, спросила очень миловидная женщина лет 40, пальцы которой, словно стрижи летали над клавиатурой компьютера.
— Мне сказали зайти…
— Да-да, шеф вас уже ждет, заходите — не стесняйтесь, — она небрежно махнула холеной ручкой с маникюром в сторону двери и на ее тонких пальчиках сверкнули золотые колечки с камушками.
Я прошла мимо стола секретаря и мельком глянула на роскошную золоченую табличку с гравировкой: «Эдуард Дмитриевич Павлов, генеральный директор ОАО «Глоуб Корпорэйшн».
— Можно без стука, — услышала я за спиной. — Он итак вас уже ждет.
Приоткрыв дверь, я с опаской заглянула внутрь. За массивным деревянным столом, оббитым сверху зеленым сукном сидел мужчина в возрасте. Тот самый, который просил заменить сливки на совещании.
— Здравствуй, Мариночка. Садись, пожалуйста.
Он не без труда поднялся и выдвинул стула из-за стола для посетителей. Игоря в кабинете не было.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — начал он.
— Можно я вас перебью? — сделав глубокий вдох начала я, пока не разволновалась и голос не задрожал от страха и обиды. — Все это огромное недоразумение! Игорь ни в чем не виноват, он не приставал ко мне! Его оклеветали!
Павлов стоял напротив меня, его глаза лучились отеческой нежностью, а на губах играла легкая улыбка.
— Сядь, Марина. Для начала мне нужно кое-что тебе рассказать.
Тон был мягким, но властным и ноги, как по мановению волшебной палочки, мои превратились в ватные. Я подчинилась. Он тоже вернулся на свое место, прямо напротив меня.
— Я прекрасно знаю, что Игорь не способен на такое, он предан делу и компании. Зато это вполне в стиле моего сына.
Я затаила дыхание, ожидая продолжения.
— Да, дорогая! Сережа — мой сын. К сожалению.
Вот это новость! Один из моим непосредственных начальников — Сергей Эдуардович Зверев был сыном генерального? Значит, сейчас главный будет защищать честь семьи и попросит меня уйти тихо и без скандала.
… - Но почему у вас разные фамилии? — вдруг пульнула я вопросом в шефа, с трудом сглотнув вязкий ком, который образовался в горле.
— У него фамилия жены, — он устало откинулся на спинку кожаного кресла. — Это долгая и грустная история об изменах и корысти, которой я не буду тебя утомлять. Просто скажу, что мы с его матерью развелись, когда он еще не родился. Но от сына я не отказался и всячески баловал, не ограничивал в средствах, исполнял все его прихоти. Только на старости лет до меня дошло, что отец из меня был никудышный, я никогда не знамался его воспитанием, а когда понял, что ощибся, он уже вырос…
— Избалованным самовлюбленным болваном… — ляпнула я и прикусила язык.
Павлов рассмеялся.
— Лучше и не скажешь!
Эдуард Дмитриевич замолк и, глядя куда-то в пустоту, принялся монотонно барабанить пальцами по ручке кресла.
— После университета он появился на пороге конторы и потребовал взять его на работу, — сбросив оцепенение, продолжил генеральный. — Выбора не было! Он мой единственный ребенок, наследник!