— Все закончилось, — судя по голосу, это Макс прижал меня к груди и успокаивал. Странно, я его тут избить хотела, а он меня жалеет.
— Что это было? — сквозь слезы спросила я.
— Яд корранда, — мрачно ответил Минах. — Мы потому и говорили тебе остаться, что ты даже от банальных ядов не защищена, не то, что от магического, как этот!
— Не кричи, — одернул его Макс. — Потом воспитывать будешь.
Судя по звуку захлопнувшейся двери, мы остались вдвоем. Я подняла голову и увидела, что у Макса исцарапано все лицо.
— Прости, — простонала я, — я не хотела, я не знаю, как так вышло.
— Все нормально, ты не виновата, — спокойно ответил он.
Мы некоторое время сидели, обнявшись.
— Почему я у тебя в комнате? — слабо спросила я. Как-то сразу догадалась по неряшливой обстановке, что это именно его «нора».
— Потому что мы не знали, когда ты очнешься после такого, вот я и принял решение держать тебя поближе.
Близость Макса не смущала и не нервировала, а наоборот давала спокойствие. За все время нашего общения он ни разу не сделал мне ни одного намека на нечто большее и даже не шутил на эту тему. Мне было хорошо с ним.
Я рассказала ему о том, что произошло. Он слушал то хмурясь, то откровенно злясь, но молчал.
— Ты даже не представляешь, какой опасности себя подвергла! — воскликнул он.
— Я должна была его бросить?!
— Ты могла сказать нам, мы бы сами его нашли!
Такой вариант я даже не рассматривала и не знала, что так можно.
— Виталина! — сокрушался Макс. — Ну, что с тобой делать? Честно говоря, я даже не знаю, как сложится твоя судьба в дальнейшем! Ты девочка, нормально сражаться не можешь, но на подвиги тебя все равно тянет! Дракон у тебя маленький, в схватке с Другими ты не выстоишь!
— Стоп! — оборвала его я. — А кто такие Другие?
Макс тяжело вздохнул.
— Не все Всадники — герои и защитники. Есть несколько кланов, которые не слабеют, когда совершают зло. Они…нейтральны. Не связаны обязательствами помогать другим, но и не сказать, что откровенные злодеи. Иногда у нас с ними случаются конфликты, и мы деремся. Вот если бы там оказался хотя бы один из них, ты бы уже была в доме их клана, и неизвестно, что бы они с тобой сделали.
Я понуро опустила голову. Меня отчитывали как маленькую девочку, но самое главное, что он был прав! Я чувствовала себя слабой и немощной по сравнению с мужчинами, а тут Макс откровенно заявляет, что воин из меня никудышный. Сославшись на слабость после пережитого, я отправилась к себе в комнату и забылась сном.
Вечером заглянул Минах и заявил, что у нас состоится важный разговор. Я ожидала, что он будет отчитывать меня, но мы спустились вниз, на кухню, где уже расселись остальные. Я примостилась на краю дивана, и Минах начал свой рассказ:
— Итак, ребятки. Мне не давали покоя способности нашей Виталины и её, так скажем, особенности, — Егор при этих словах хохотнул. — Я попытался выяснить, откуда она, кто возможные родители. Я поговорил с разными людьми, провел несколько встреч, и выяснилось много интересного. Помните Рагора? — спросил он у парней. Те закивали. — Всадник это один, — пояснил он для меня. — Хороший был мужик. Лет двадцать назад я слышал, что он был вместе с одной колдуньей из вашего, Вита, мира. Она зажгла его сердце, и через несколько лет она родила ребенка. Девочку. Как оказалось, ребенок был не простым, а с даром. Точно никто не говорит, но ходит слух, что было сделано пророчество о том, что эта девочка станет даром жизни для Всадников и внесет сумятицу в наши ряды. Все смеялись над этим, пока не выяснилось, что к душе ребенка прикреплен дракон. Обычно это становится заметно лишь по достижении половой зрелости у мужчин, но тут все иначе.
— Ты хочешь сказать… — изумленно прошептал Егор. Минах кивнул.
— Впервые за всю историю у Всадника родился ребенок — Всадник. Понимаешь, Виталина, наша особенность такова, что дар не передается по наследству, драконы спонтанно выбирают себе Всадника.
Заметив непонимание на моем лице, Егор пояснил:
— Это значит, что появился шанс сделать дар переходящим по наследству. Это же новая раса!
— Да! Но все это держалось в большом секрете. Глава клана Других решил, что это опасно, и на ребенка началась охота. Как подтвердили те, с кем я говорил, ребенок погиб, и дело замяли.
— Но я здесь, — прошептала я. — Я жива.