— О чем ещё я не знаю? — решила я ковать железо, пока горячо.
— Это все, честное слово! Клянусь! Больше я ничего не скрываю! — затараторил он.
Я повернулась к нему и наткнулась на умоляющий взгляд.
— Почему именно Егор претендует на меня? Почему не ты? — прямо спросила я. Макс тут же посерьезнел и растерял свою веселость. — Расскажи.
Он кивнул на кровать, и мы присели. Ромашки он положил мне на колени.
— Мне было двадцать два, когда я встретил её. Олю. Она пробудила моего дракона и, как и положено, смерть начала охотиться за мной. Все Всадники после обретения той самой погибают, чтобы переродиться. Меня сбила машина, — заметив мой непонимающий взгляд, он пояснил: — Такие механические повозки в моем мире. Они ездят на большой скорости и сбивают людей иногда. Я погиб, переродился, потом месяцев шесть был здесь, чтобы обучиться всему. А когда вернулся, узнал, что Оля погибла, — эти слова дались ему с трудом. — Она возвращалась домой после учебы и наткнулась на плохую компанию, — его голос дрогнул. Я притянула Макса к себе и обняла, поглаживая по спине. — Когда я думаю, что эти уроды с ней делали, я не могу простить себя. Я должен был быть рядом, должен был ей помочь. А я отсиживался здесь. Я пытался их найти, но не смог, они как в воду канули. Я готов был пожертвовать своей силой и ослабить дракона, чтобы убить их.
— Ты не виноват, — прошептала я. — Ты ведь не знал.
— Столько лет прошло, а я все ещё не могу смотреть на других женщин. Ни одной не было после неё. Оля как будто светилась изнутри, такая веселая, умная, задорная. Я будто видел её душу.
Мы некоторое время сидели, обнявшись. Мне было жаль Макса и его любимую. Что он почувствовал, когда узнал о её смерти? Страшно представить себе. Злость на него прошла, оставив только сочувствие и желание утешить.
Днем все мужчины ушли, оставив меня одну. Они сказали, что у них важное дело и придут поздно, можно не ждать.
Ночью меня разбудил шум с первого этажа. Спустившись, я, к своему ужасу, увидела раненого Егора. Он сидела на диване, плотно сжав губы. Вся правая нога была окровавлена. Остальные суетились вокруг него, промывали рану и накладывали повязки. Мне давали мелкие поручения вроде принести таз или бинт.
Сам раненый сдерживался, чтобы не застонать в голос. Несколько раз он крикнул, когда Макс обрабатывал его рану.
— А вот нефиг было лезть на рожон! — прикрикнул он. — Кто тебя просил бросаться на этого ихтона?! Дураку было ясно, что ты получишь ранение!
Егор ничего не ответил, лишь недовольно сжал губы. К утру он заснул, а вместе с ним и мы.
С тех пор парень все время сидел в доме, а остальные все чаще уходили, оставляя нас вдвоем. Мне было не по себе в присутствии Егора, но деваться было некуда. Я делала ему перевязки, готовила и подавала еду. Парню было велено как можно меньше двигаться и ни в коем случае не напрягать ногу. Хорошо хоть в туалет он ходил сам. Он пытался шутить, заводил разговор, чтобы я расслабилась, но у меня не получалось. Если ему ничего не требовалось, я отсиживалась у себя в комнате.
Однажды я увидела на столе странные конфеты, явно не из нашего мира. Я съела несколько и удивилась их странному вкусу.
— Почему они такие…необычные? — спросила я у Егора.
— С коньяком, — просто ответил он. — Ты что, никогда не пробовала алкоголь?
— Нет, — ответила я. Нам в гареме никогда не разрешали выпивать и строго следили, чтобы девушки не пили даже разбавленного вина. Егор о чем-то задумался, иногда бросая на меня быстрые взгляды.
Прошла ещё неделя. Раненый начал понемногу ходить, а у меня появилось больше свободного времени. Вопрос о матримониальных планах на меня больше никто не поднимал, и это радовало.
В тот день все, кроме Егора, снова ушли, сказав, что вернутся утром. Я вышла на кухню, чтобы перекусить перед сном, и застала там «калеку». Он сидел и тыкал пальцем в свою любимую коробочку с нарисованным откушенным яблоком. Я так и не поняла, что они с Максом находят в этой безделушке.
— Вита, ты помогла мне выздороветь, — начал разговор он. — Я хочу тебя отблагодарить.
— Не стоит, — улыбнулась я. — Мне было не трудно.
— Нет, — оборвал меня он. — Ты много сделала для меня, и я хочу подарить тебе кое-что.
Он достал из-за дивана длинную красную бутылку.
— Что это? — нахмурилась я, крутя её в руках.
— Десерт из моего мира. Наши девушки его любят, думаю, и тебе понравится. Называется «Мартини».
Я покрутила в руках странную бутылку. Темное стекло, красная этикетка с непонятными символами. Стоит ли соглашаться? Не думаю, что Егор станет меня травить, а отказываться как-то неудобно. Мужчина с интересом наблюдал за моими метаниями. Взгляд у него был насмешливый и пронзительный.