Только вот магическая проверка, суть которой спецслужбы даже не понимали до конца, наверняка, способна выявить все эти особенности. То есть что я — не она.
В этот момент я вдруг ощутила, как в голове проясняется. Страх отошел на второй план, и мозг заработал быстро, точно и размеренно, как часы.
У меня два варианта. Либо убить сегодня Дамара. И заодно Антега. А этого я не хочу. В конечном счете, может, он не такое уж и чудовище, просто преследует свои интересы. Либо — выслушать его условия, и, может быть, даже согласиться.
— Чего вы хотите? — словно бы внезапно сдавшись, спросила я и придала лицу трогательно-беззащитное выражение.
— Вот это правильный вопрос, дорогая баронесса, — улыбнулся Дамар. — Как вы думаете, какая сила самая большая в этом мире…? Кроме его величества Эрмиора, разумеется…
— Вероятно, правительства других государств, — наивно ответила я.
— Нет, юная красси. Вторая сила в этом мире — деньги. Вернее… те, кто ими обладает. Понимаете ли… я представляю одну… организацию, негласное сообщество успешных дельцов — банкиров, владельцев крупных компаний…
«Ого! Начинающее мировое финансовое правительство!» — подумала я. Местные Ротшильды и Розенкрейцеры…
— Обычно мы знаем все, — продолжил Дамар, уловив в моем лице понимание. — Но, как я уже сказал, первая сила — все же государь Эрмиор. И наша информированность о нем ниже, чем мы бы хотели… Я предлагаю вам союз, дорогая микрасси Дали, — доброжелательно улыбнулся он мне. — Я забуду о ваших подозрительных деньгах и вашем подозрительном появлении. А вы… отправитесь на отбор. И… кто знает, какие слухи вы услышите, с кем познакомитесь. А вдруг, вам удастся подружиться с самим государем?! — он усмехнулся. — Судя по всему, вы очень талантливая девушка и куда искушеннее, чем пытаетесь казаться… Время от времени я буду появляться в Гаутдире по делам, и мы с вами будем беседовать. Возможно, вы сможете рассказать мне нечто интересное… Вы меня понимаете, красси Дали?
Мне захотелось нервно рассмеяться. Ну смешно же?! Четыре месяца назад меня завербовали земные спецслужбы, обещав в обмен жизнь. И стоило попасть в другой мир, как и тут меня пытаются завербовать, обещая в обмен… в сущности, примерно то же самое.
Но… Я выдохнула и заставила мозг снова превратиться в отрешенную холодную машину. Как же это сложно, когда хочется то ли истерично хохотать, то ли сесть и расплакаться… А лучше — все одновременно, пока эмоции не выйдут, не выльются из сведенного напряжением тела.
Нет. На истерику нет времени. Если подумать, предложение Дамара не столь плохое. Где-то я могу проколоться, как «шпионка», и тогда… тогда, возможно, меня защитят эти Ротшильды (маловероятно, но вдруг), или я смогу сослаться на то, что шпионила для них.
Двойной агент, вернее, агент с двойным дном — неплохо.
— Я вас понимаю, — наклонившись в сторону Дамара, произнесла я. — Что я получу взамен?
— Безопасность, микрасси, — непринужденно пожал плечами Дамар. — Мы не будем раскапывать ваше прошлое. Как вы там сбежали от жениха, или что там… Позволим вам действовать на свое усмотрение. И защитим, если потребуется. Возможно — поможем в отборе. Вам же следует лишь быть внимательной ко всему, что увидите и услышите на отборе. И, конечно же, быть предельно искренней со мной.
Несколько мгновений я молчала, изображая внутренние мучения.
— Это очень неожиданно предложение, — подняв глаза на Дамара, произнесла я бархатным голосом и заметила, что он чуть вздрогнул. Все же мои «женские чары» не оставляли его равнодушным. — Вы позволите мне дать окончательный ответ утром? Но… я склонна согласиться. Тем более, что, признаюсь, вы не оставляете мне выбора. Любая задержка ранит меня в самое сердце, ведь мне не терпится оказаться на отборе…
— О, даже так! — рассмеялся Дамар, и несколько посетителей недоуменно посмотрели на него. Откашлялся и понизил голос. — Я сразу понял, что вы нам подходите. В вас есть ум, не свойственный вашему полу и возрасту…
— Благодарю, любезный крассо Дамар, — ответила я, проигнорировав шовинистское утверждение о поле и возрасте. — Я должна отдохнуть и подумать, утром вы получите ответ.
Дамар поднялся, чтобы проводить меня. Сейчас в его лице победный блеск сменился жесткостью и настороженностью.