— Трава сегодня мокрая, — раздался с крыльца басок Аллэра, и я с досадой понял, что мы уже давно не одни. Оттолкнулся руками от земли, поднимаясь на ноги, помог встать растерянной девушке и, прибрав ладонью растрепавшиеся волосы, резко сдернул с перил свою рубаху. И чего я, собственно, злюсь? Что чуть не поцеловал или что нам помешали?
Нина медленно подошла к колодцу, зачерпнула ведро воды и одним махом вылила его себе на голову (видимо, ее тоже накрыло выбросом гормонов).
Ну вот и сбылась моя мечта полюбоваться высокой девичьей грудью, обтянутой мокрой маечкой.
Эвакуатор за раненым приехал ближе к обеду. Ребята были обеспокоены тем, что Девон до сих пор не пришел в сознание, однако госпожа Климова объяснила им, что специально держит его на снотворном, опасаясь, что, очнувшись, он ненароком может себе навредить, начав метаться или попытавшись встать.
— Как бы раны на боку не разошлись, — высказала она свои опасения. — Он и так много крови потерял.
— Если бы вы, Нина, вовремя не остановили кровотечение, он бы и до утра не дотянул, — влез со своими слащавыми комплиментами подхалим Олмен, глядя на девушку преданными глазами.
Она же в ответ пожала плечами и сказала:
— Я просто испугалась. На автомате все делала. Как нас в разведшколе учили нормативку сдавать на время. Боялась не успеть. Только об этом и думала. Так что никакой я не герой, и не смотрите на меня так.
В мою сторону с самого утра она так больше и не взглянула.
Глава 10
Нина Климова, восточный фронт, седьмые сутки в пути.
Покинули мы столь гостеприимную нам деревню сразу же после полудня. Путь наш лежал на север к растянувшейся вдоль линии фронта невысокой горной гряде.
Судя по снимкам со спутника, места там были весьма живописные. Вообще говоря, вся эта планета была очень мне симпатична. Даже эта деревенька со своими полусгнившими домами и всеобщим запустением. И домик наш маленький. И палисадник с примятой травой. И глаза Его Светлости, и запах его кожи, и сила его тела, и твердость в паху… Так, не о том думаешь, кошка блудливая! Я вообще-то о красоте здешней природы говорила, а не о… Ох, видимо еще долго я буду вспоминать это ясное утро, домик на окраине и примятую травку.
Шли мы вдоль дороги уже часа два, ныкаясь за реденькой лесополосой, как вдруг из оврага на противоположной стороне показались огромные рога, а затем огромная бычья голова, а затем вылез и весь бычина, такой же огромный, как и все остальное: в полтора человеческих роста в холке, и, видимо, такой же древний как мамонт, потому что был весь покрыт свалявшейся шерстью с проплешинами на боках.
То ли зубр, то ли бизон, то ли вообще овцебык с рогами буйвола, не знаю даже, как и назвать. Короче, был он огромный, волосатый и рогатый до жути, и вонял соответственно. А за ним следом выползла телега с гордо восседающим на ней мужичком. Дедок был под стать своему животному: такой же плешивый и облезлый, если только не рогат (хотя кто его знает…). Заросший весь так, что лица не разглядеть, бородища лопатой, нечёсаная, душегрейка драненькая, шапка на голове замызганная, оторочка меховая поистерлась на затылке и клочками торчит. Сапоги стоптанные — каши просят, так он их еще и проволокой кое-как обмотал, чтоб подметка совсем уж не отвалилась. Нищета страшная, я таких у нас в мирах Конфедерации даже в трущобах не видала. Как он зиму переживет в таких обносках — не представляю!
Шли мы с ним параллельным курсом примерно минут десять, он по дороге ехал, скрепя своей раздолбанной телегой, мы по лесочку трусили. Хорошо ветер был не в нашу сторону, а то я б задохнулась с непривычки. И тут, видимо, нашему начальству гениальная идея в голову пришла. Подозвал он к себе Крывника и стал о чем-то с ним перешептываться. Тот, вроде как соглашаясь с начальством, кивнул ему пару раз и, скинув свой вещмешок, стал быстро переодеваться в свой ватник и штаны, натягивая их прямо поверх комбинезона. Минута — и вот он уже в цивильной одежде ломанулся сквозь лесок наперерез медленно ползущей телеге.
Завидев несущегося к нему со всех ног здорового мужика, местный крестьянин с перепугу сиганул с телеги и рванул в противоположную сторону, но его быстро нагнали, остановили, болевым захватом руки за спину уговорили вернуться и не бросать свое имущество.
Крывник заговорил с ним о чем-то, с такого расстояния не разобрать было, видимо успокоил, ибо тот рыпаться перестал и отвечать даже что-то начал. Головой замотал, шапку сдернул — на груди мнет. Вскоре и вовсе раскрепостился, стал руками размахивать, что-то горячо втолковывая Крывнику. Тот его послушал-послушал, видимо, принял какое-то решение и махнул нам рукой: мол, идите все сюда.