И потянулось тягостное молчание.
Когда чайник закипел, Энжью снял его, отнес на столик за моей спиной, вновь покопался в шкафу, вытащил оттуда две алюминиевые кружки и жестянку, сыпанул из нее в кружки по щепоти какой-то сушеной травы и залил все кипятком. Сунул мне в руки одну из кружек и отошел обратно к печке. Оперся одной рукой о ее каменную стену и, сделав большой глоток, сказал, не оборачиваясь:
— Начинай.
— С чего?
— С самого начала.
— Не думаю, что о моменте моего рождения стоит сейчас говорить. Да и детдомовское детство тебе тоже будет не интересно. Ну а остальное ты читал в досье. Там все верно, — ну вот зачем я так, а? Ну почему даже в такие моменты я не могу не съязвить?!
— Почему ты работаешь на повстанцев?
— Я не работаю на них.
— Сколько тебе заплатил Бриан?
— Нисколько.
— Тогда почему ты работаешь на него? — он отставил в сторону кружку, и, наконец, посмотрел на меня. — Он твой любовник? Ты сочувствуешь повстанцам? Он контролирует тебя? Шантажом? Угрозой? Почему ты на него работаешь?
— Я не работаю на Бриана! — не сдержавшись, выкрикнула я и грохнула кружкой о стол, расплескав добрую половину. — Я работаю на Конфедерацию. И выполняю приказы только своего начальства. Даже если эти приказы идут в разрез с вашими. Что зачастую и происходит. Потому что цели у вас разные. Вы хотите победить любой ценой, а Конфедерации выгодно поддерживать равновесие в этой вашей бесконечной гражданской войне. Потому что так вы платите нам в два раза больше. Продали императору списанный спутник — красота. А вот еще «глушилки» для электроники завалялись — продадим их повстанцам. Продали императору устаревшие мины — повстанцам миноискатели. А вот изобретение интересное — Радио! — продали императору за сотню кубометров леса. А Слейко за два загоним.
И войну эту они будут поддерживать до тех пор, пока она выгоду приносит. И чем дольше длиться война, тем лучше. Главное — не давать никакой из сторон вырваться вперед. А для этого нужно равновесие соблюдать, чтобы, не дай боже, все не закончилось слишком быстро. Поэтому я здесь. Это моя работа — поддерживать это чертово равновесие!
Ваш спутник давал вам слишком большое преимущество. Нужно было его уничтожить. Надо, так надо — приказ есть приказ! Потом обнаружились схроны с оружием у повстанцев, которое попало к ним непонятно как, и которые так же необходимо было ликвидировать, иначе они бы пошли на прорыв. И у них, как ты понимаешь, был бы нехилый шанс сломать вашу линию обороны. А это недопустимо: равновесие нарушится. Но взорвать я смогла только два, на болоте и в горах. А остальные десять преспокойно передала в ваши руки, нарушая прямой приказ Конфедерации.
— Взрыв патронного завода тоже твоя работа?
— Нет. Это диверсия повстанцев. Мне о ней ничего не известно. Но я полагаю, что данные со спутника, что я им передала, помогли им его взорвать.
Колин, я понимаю, как это выглядит со стороны, и что ты сейчас чувствуешь, — он резко мотнул головой, отрицая мои слова, но я все же подняла руку, требуя выслушать меня до конца. — Тебе кажется, что я предала тебя. Но это не совсем так. Я прилетела на Зорану, имея определенную и четкую цель. Я исполняла приказы своего командования. Пока не узнала тебя. Пока ты не перевернул мою жизнь с ног на голову. Пока ты не стал для меня приоритетом. Твоя жизнь, твоя победа — вот что стало моей целью. И плевать мне уже на Конфедерацию. А тут повстанцы со своей чертовой глушильной установкой! И если бы я ее не уничтожила, то повстанцы уничтожили бы вас. А я не могла этого допустить. Ведь тогда бы погиб и ты. Наверняка. А без тебя война императора была бы проиграна. А без тебя и я бы…
Я замолчала, прикрыла глаза, давая ему возможность осмыслить все вышесказанное.
— Почему ты не сбежала, пока была такая возможность? — в его голосе прорезались мучительные нотки. — Ты же понимаешь, что я должен буду провести расследование и обо всем доложить императору? Тебя переправят в столицу, и там за тебя примутся его костоломы! — он развернулся ко мне лицом, напряженный, измученный, со сжатыми кулаками и болью в глазах. — Император казнит тебя как предателя. Ты понимаешь это?!
— Понимаю, — пожала я плечами и отвернулась, уткнувшись взглядом в темную законопаченную стену сруба.
— Тебе нужно убираться с Зораны. Валить на эту свою… Конфедерацию. Подальше от императора и его дознавателей! Там ты будешь жива! Понимаешь?! — в пару шагов он подлетел ко мне, нависнув скалой, подцепил за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.