Закрутила волосы в кичку, закрепила спицами, потуже затянула шнурки на ботинках и схватила куртку — все, я готова. Кивнула графу и направилась к окну. Парро недоуменно понаблюдал, как я ловко перелезаю через подоконник, и поспешил следом.
Отдуваясь, как паровоз, пролез в раму и грузно спрыгнул на землю. Да, знаю, тяжело ему, ну а он что хотел? Соблюдать тишину и таинственность не так-то просто. Но это он еще про мой лаз под забором не знает. Интересно, что он скажет, когда застрянет в нем? Надеюсь, мы не станем ждать, когда он, наконец, похудеет? Потому что худеть ему придется очень быстро.
Колина я ждала только на следующей неделе. Он не планировал возвращаться раньше, если, конечно, не произойдет что-либо экстраординарное. Что, видимо, и случилось, а иначе к чему тогда это письмо?
А кстати, где оно? Похлопав себя по карманам, я прокрутила в голове свои спешные сборы, пытаясь припомнить, куда я могла его запихать, но увы, помню лишь, как сунулась в сейф за пистолетом, и все. Видимо в сейфе его и оставила. Ну да ладно. Координаты я знала наизусть, мимо не проедем. Тем более со мной граф. Не подведем.
«Катафалк» поджидал нас в лесочке, в паре километров от штаба. А то я уж было подумала, что все тридцать километров нам придется нестись рысцой, дабы поспеть к полуночи. За себя-то я не переживала, а вот граф с его остаточной отдышкой беспокоил меня сильно.
Деревенька, где назначил нам встречу Энжью, встретила нас кромешной темнотой. Ни огонечка не блеснуло в оконных проемах, ни фонаря у крылечка, ни дымящихся труб, несмотря на прохладную ночь. Только ветер пел нам тоскливую песню, да сыпался с неба колючий снежок. Зима потихоньку брала свое, покрывая к утру землю белоснежным покровом, что к обеду превращался в грязное месиво. Но она не сдавалась и застилала белоснежную простынь заново, исподволь отвоевывая у светлого дня минуту за минутой.
Близилась полночь, однако граф нетерпения не проявлял, молча сидел в кабине, нахохлившись и грея озябшие руки в зауженных рукавах своего пальто. Я вопросами его не терзала, видя, что он задумчив и погружен в себя, пыталась согреться сама, отплясывая джигу вокруг «катафалка». Остановилась лишь когда заслышала вдалеке тихий рокоток автомобиля и замерла, вглядываясь в темную даль, с нетерпением предвкушая долгожданную встречу.
В какой момент рядом очутился граф я даже не заметила — слишком тихими были его шаги. Только обернулась на его слова удивленно:
— Простите, госпожа Нина…
А потом голова взорвалась острой болью и сознание уплыло в спасительный мрак.
Глава 22
Нина Климова, местоположение неизвестно.
Очнулась я в кромешной темноте с ощущением, что лежу на твердом холодном полу совсем голая. Озноб пробирал насквозь даже через тонкое белье исподнего. Затекшее тело, заледеневшие конечности, головная боль и тошнота — да мне и диагноста не надо, и так понятно, что сотрясение мозга налицо. Да и с самим лицом не все в порядке. Какая-то тряпка холщовая кожу щекочет неприятно. Плотная, свет не пропускает, липнет ко рту при каждом вдохе, в ноздри ворсинки забиваются.
Пошевелилась, с болью и хрустом разминая затекшие суставы, хотела стащить тряпку, да замерла, услышав чуть в стороне тихое звяканье цепи. Там кто-то есть? Или это мои цепи? Прислушалась к себе, едва шевеля конечностями. Да, это меня на цепи посадили, как собаку бешенную. За руки, за ноги приковали. Боятся, что ли?
Цепи короткие, до лица не дотянуться, тряпку не стащить и ноги толком не согнуть, не повернуться. Неприятное положеньице, скажу вам.
Ладно. Пока еще рано паниковать. Главное — я жива, относительно здорова и в здравом уме (хотелось бы на это надеяться!). Ну а поскольку надежда умирает последней, решила пока не рыпаться почем зря, а подумать. Легла поудобнее, вытянула ноги, постаралась отрешиться от головной боли и уплыла мыслями в недалекое прошлое.
Вот уж тут мне и вспомнились слова Энжью о том, что семья — это обуза и слабость. Кто бы мог подумать, что милейший граф Парро способен на такое предательство?! Но что он задумал? Зачем ему я? Затаил на Его Светлость обиду, будет шантажировать и требовать выкуп? Продаст в рабство? Сдаст Конфедерации? Повстанцам?
У него пять дочерей на выданье. И графа это очень беспокоило. Он был стеснен в средствах, и искал любую возможность заработать. Вот и нашел.
Кхм, даже интересно, сколько я стою? Видимо, не мало, иначе он бы на такое не решился. Парро — человек осторожный и рассудительный. На пустой риск зря не пойдет. Тут уже игра ва-банк: пан или пропал. И что дальше? Конфедераты ему за меня выкуп платить не будут — это я знаю точно. Я не столь ценный кадр. Им дешевле от меня избавиться, чем выкупать. Еще и на зарплате моей сэкономят, сволочи меркантильные. Тогда остаются Энжью, повстанцы или рабство. С последним пунктом проблема. На Зоране, как мне известно, рабства как такового нет. Но есть же и нелегальный рынок. А еще космические пираты. Мог граф выйти на них? Не знаю. Ладно, поживем-увидим. Дальше что? Повстанцы… А им я зачем? Мстить будут за схроны и глушилку? Или Энжью шантажировать? Скорее всего. Так что тут по всему выходит, украли меня только из-за связи с Его Светлостью. Хорошо, примем это как данность. И что? Ну предположим, получит граф за меня деньги, куда он сможет сбежать с ними от возмездия? К повстанцам в горы? На другой континент? На другую планету? Или никуда не побежит, а убьет и меня и Колина, и концы в воду? Мол, знать не знаю, ничего не ведаю, а средства в наследство от бабушки получил?