Его взгляд не отпускал меня. Темный, мерцающий.
Невероятно красивые глаза. И линия бровей, их легкий излом. Упавшая на лоб черная прядка, которую хотелось убрать. И я дернулась машинально, но скованные руки безвольно упали на матрас, громыхнув цепью. Я поморщилась и досадливо прикусила губу.
Рука Слейко тут же метнулась к лицу, и затянутый в черную кожу палец, коснулся закушенный губки, огладив место укуса. Движения мужчины стали медленными, тягучими. Он смотрел на мои губы, на белую кожу щек, гладил ее пальцами, хмурясь от резкого контраста со своими собственными, а потом вдруг стянул зубами свою перчатку, и зарылся пальцами в волосы, пропуская сквозь них золотые локоны.
И меня накрыло от этой нежности. Я всхлипнула, выгнулась и забылась на миг.
Бриан вдруг отстранился, с любопытством рассматривая как эмоции искажают мое лицо, и загорелся. Ноздри затрепетали, в глазах зажегся яркий огонек желания, тело закаменело. Он подался ко мне, опираясь на руки, и вдруг повалился вперед неожиданно даже для самого себя.
А я с выпученными глазами вытаращилась на его правую руку, буквально по самое плечо утонувшую в нутро постели.
Мужчина ругнулся, и спешно скатился с постели, вскакивая на ноги. Подобрал свою перчатку и стал спокойно натягивать ее на кисть. Видимо для него это было в порядке вещей, а я все никак не могла отойти от шока.
Вот она его сверхспособность в действии! Просто невероятное зрелище! Уму не постижимое! Мистика в самом прямом смысле!
— ВАУ!!! — выдала я восторженно, захлопав ресницами. — Классно! А можете еще раз так сделать?!
— Вижу Энжью уже поделился с тобой секретом, — не разделил мой восторг мужчина, приводя одежду в порядок. — Странно, что ты до сих пор жива! — выплюнул он зло.
— Я умею хранить секреты. Поэтому он мне и доверяет.
— Только дурак станет доверять конфедератам.
— Вы считаете Энжью дураком? — ехидно уточнила я.
Слейко бросил на меня острый сердитый взгляд и лицо его едва заметно скривилось.
Нет, конечно же, он так не считал, но вслух не признается ни за что.
Ох уж эти их психологические заморочки высшей знати! Они обязательно должны быть самими сильными, самыми умными, самостоятельными и заносчивыми до уср…чки!
— Он провел с тобой ритуал и ввел в семью, — озвучил свои мысли Слейко. — Что ты сделала, чтобы заслужить его доверие?
— Знаете, — сказала я в ответ, — когда я впервые ступила на вашу планету, угадайте, что я увидела?
Он неопределенно пожал плечами и спросил:
— И что же?
— Паутинку. Тоненькую паутинку в капельках росы. Целая россыпь искрящихся росинок на тонких нитях легкой паутинки! Понимаете?!
Нет, он не понимал, и смотрел оттого на меня недоуменно. Ну, да и откуда ему понять! Он видит это каждый день. Не задумываясь топчет ногами, считает мусором, грязью.
— Точно россыпь бриллиантов на серебристых нитях. Потрясающая. Тонкая, легкая, изысканная. Прекрасное произведение искусства. Только настоящее, созданное самой природой. Эта самая прекрасная планета из всех виденных мною! Столько жизни! Простора! А небо? Чистое, голубое небо, где летают одни лишь птицы! А я птиц только на картинке видела, понимаете? Наше небо черное от копоти, там только дроны летать и могут…
— Кто? — переспросил он заинтересованно.
— Дроны, — буркнула я и погремела цепями. — Такие вот железные птицы. Искусственные и бездушные. Как и все в моем мире. Все искусственное и мертвое. Там все мертвое. И природа, и люди. И так скоро будет и с вами. Вы так старательно убиваете свою планету, даже не задумываясь о будущем. Буквально скачите к пропасти семимильными шагами! Даже смотреть на это больно! Больно, понимаете?! — и я вновь погремела цепями, привлекая к ним внимание герцога. — А рассветы? Вы видели какие у вас тут рассветы? Не мутная дымка, размытая от смога, а чистейший, яркий восторг! Светлеющее небо, розовые облака, нежнейший голубой небосвод и яркий золотой шар солнца… Да я такой рассвет только на Зоране и видела! А воздух какой? Я надышаться не могу. Голова кружится. Как пьяная хожу. А вы его спутниками засоряете!
Да, я конфедератка, провонявшая смогом Конфедерации до мозга костей. И вы не представляете, как меня воротит уже от этой вони! Я не отдам им Зорану. Они ее не получат…
И я замолчала, вдруг почувствовав, как скопившиеся в уголках глаз слезы хлынули потоком, прочертив дорожки к вискам. Я дернулась, утереть мокрые ресницы, но вновь обессиленно рухнула на кровать, не дотянувшись, и слезы скатились по вискам, зарываясь в волосы.