– Так ты придешь или нет?
– Приду…
Некоторая растерянность прозвучала в его словах, и повисшая в воздухе тишина звенела в унисон моим мыслям: «Если я еще буду здесь».
Да, если я буду здесь…
Я качнула головой, отгоняя ее, и пересела на диванчик поближе к Ровану, приникла к его плечу, втягивая в тактильный контакт.
– Рован, – сказала я, осторожно заглядывая ему в глаза, – мне нужно с тобой поговорить.
– Обычно подобные обещания из уст девушки ничего хорошего не сулят.
Вот уж точно….
Я нахмурилась, отодвинулась от него и прокашлялась.
– Ты нашла кого-то еще?
Мои брови медленно поползли вверх.
– Что… Нет. Дело в другом. Я хотела спросить… Много ли ты знаешь о тех способностях, которыми наделен?
Рован тоже поднял бровь.
– Как и все здесь, – сказал он.
– Ты пошел по пути боевой магии… Но ты знаешь, что у тебя в ауре присутствуют и другие тона?
Рован помолчал. Взял со стола чашку кофе и поднес к губам, видимо, выигрывая время.
– У всех есть нереализованные таланты, – сказал он.
– Ты знаешь, что можешь предвидеть будущее? – наконец спросила я напрямик.
Рован молчал. Покручивал чашку в руках.
– Видимо, да.
– Может быть.
– Почему ты не хочешь их развивать?
Рован поднял на меня взгляд.
– А ты бы хотела? – спросил он.
Я нахмурилась и выжидающе посмотрела на него.
– Например, – пояснил он и сделал еще глоток, – я знаю, что тебя не будет в Академии на будущий год.
Я вздрогнула.
– Что еще? – спросила я.
Рован пожал плечами и ничего не сказал, снова сделав вид, что полностью увлечен своим напитком.
– Как это происходит? – спросила я, наконец. – Это видения или что-то еще?
Рован, кажется, задумался. Поднял глаза к потолку и какое-то время молчал.
– Что-то еще, – наконец сказал он, – как игра в холодно-горячо. Пожалуй, это даже нельзя назвать магией в полном смысле этого слова. Иногда я просто думаю о том, что будет… И понимаю, что будет так. Или не будет никогда.
– И все сбывается?
– Не всегда. Может быть, судьбу можно изменить? А может быть, я просто плохо умею предсказывать ее.
– А звезды?
– Что – звезды?
– Ты должен читать будущее по звездам.
«Мне так сказали…» – едва не добавила я.
Рован снова повел плечом.
– Звезды тут не при чем. Хотя не буду скрывать – когда я смотрю на них… Ко мне приходят ответы, которые не приходят днем.
Теперь уже задумалась и я. Аналитический отдел бы ему подошел.
Существуют и другие формы дара. Видения, которые возникают при смещении потоков реальности. Видения из других миров, видения из других времен. Некоторым, чтобы активировать их, нужны зеркала или магические чаши с водой, других ведения навещают просто так… Но никогда не разберешь, правду ли видишь, или нет.
А есть более прозаический вариант. Такие, как Рован, видят переплетения вероятностей. Иногда интуитивно. Но если развивать дар, то он сможет просматривать их, перебирать как нити в спутанном клубке, чтобы выбрать ту, которая его интересует, и прийти в ту точку, которая ему нужна.
– Почему тебя интересует мой дар? – спросил Рован тем временем, и я поняла, что он пока не готов довериться мне до конца.
– Мне кажется, если у тебя есть такие редкие способности, нельзя просто отказываться от них.
Рован поднял бровь.
– Кто бы говорил.
Наступила тишина. Мы посидели еще, уткнувшись каждый в свою чашку. Я попыталась завязать разговор по новой, но он не клеился и, в конце концов, посмотрев на часы, сказала:
– Мне нужно идти. Не обижайся на меня. Завтра…
– Я буду здесь. Что бы ни произошло.
В то мгновение я не придала значения его словам.
Меня в тот день ждала последняя часть эксперимента. С самого утра девчонки колдовали над своей заготовкой, но я особо не была нужна в этой части процесса. С утра заглянув в лабораторию, некоторое время понаблюдала, как они смешивают жутковатого вида варево в огромном котле и чертят на полу магические круги, и ушла по своим делам.
Однако теперь, по моим расчетам, процесс должен был подходить к концу, и я направилась в лабораторию второй раз.
Дверь я открыла как раз в тот момент, когда девушки дочитывали последние слова заклятья, и потому успела разглядеть тот миг, когда установленный посреди пентаграммы котел с погруженным в него булыжником взрывается вспышкой света и медленно, конденсируясь из самой сердцевины холодного белого пламени, возникает покрытый белесой оболочкой тумана голубоватый шар.