– Это Таунхил.
– Твой мир?
– Нет, – Рован улыбнулся, – просто место, где я люблю бывать.
– В смысле – водишь сюда девушек? – уточнила я.
Рован как-то странно посмотрел на меня, так что я тут же пожалела о своих словах.
– Извини, – я отвела взгляд.
Рован шагнул ко мне и замер рядом. Коснулся свободной рукой щеки и заставил снова посмотреть на себя.
– Я редко доверяюсь кому-нибудь, – сказал он.
– Так я же о доверии и не говорю.
– И редко… обращаю внимание на кого-нибудь.
Возможно, это должно было мне польстить, но я лишь почувствовала себя ещё глупей.
– И почти никогда, – продолжил Рован тем временем, – не пускаю посторонних в свою жизнь.
Я повела плечом.
– Давай забудем этот разговор, – попросила я и первой двинулась по извилистой улочке вперёд.
Однако забыть не удалось. То, как Рован говорил только что, не укладывалось даже не в мои представления о нём… Скорее, в мои представления о том, как должен разговаривать и вести себя восемнадцатилетний бунтарь, каким я считала его. Но к чему придраться в его словах – я не нашла. И потому спросила только:
– А как же Пэйс?
– С Пэйсом я знаком уже очень давно. Я доверяю ему как себе.
Я замолкла, не зная, что на это сказать, но после долгой паузы всё же решилась поинтересоваться:
– У тебя нет друзей кроме него?
Рован качнул головой, и больше мы не поднимали личные темы в тот день. Просто смеялись, осматривали город, покупали карамельных петушков и мороженое и вернулись в Академию, когда уже начинало темнеть.
Уже засыпая, я заставила себя задуматься о том, что за артефакт использовал Рован. Если бы где-то умели делать столь маленькие предметы, открывающие Врата – не нужны были бы проводники наподобие меня. И в то же время – не могло ли быть так, что Рован сам был проводником? Я не смогла ответить себе на этот вопрос.
Всё воскресенье я пролежала простуженная у себя в комнате, проклиная тот миг, когда решила не одевать куртку. И вот в понедельник, хотя простуда ещё давала о себе знать, я не смогла отказать себе и Ровану в совместной прогулке. Между парами у меня образовалось окно, и у него тоже была пара свободных часов, и мы отправились осваивать часть парка, в которую не заглядывали до сих пор.
Я ожидала обычных воздушных разговоров, рассказов о семье, может быть, о Пэйсе или о чём-нибудь ещё. Но вместо этого Рован спросил ни с того ни с сего:
– Ты когда-нибудь слышала об Истинном мире?
Я пожала плечами.
– Мы проходили его по истории магии, – соврала я.
Рован остановился и посмотрел мне в глаза.
– А ты веришь, что он в самом деле существовал? – спросил он.
– Нет, – честно ответила я, – а если и существовал? Какая разница теперь. Нужно жить в том мире, который есть.
Рован не ответил. Взял меня за руку и двинулся дальше по алее, не говоря больше ничего.
Глава 14
К концу недели выпал первый снег. Я проснулась и увидела, что им покрыты все веточки до одной. Небо, нависшее над парком, походило на белое ватное одеяло, и больше всего хотелось забраться обратно в постель и больше оттуда не вылезать.
Время наших прогулок подходило к концу, и мне было жаль его, потому что те пара недель, что я провела с Рованом в этом парке, оживили меня и позволили напрочь забыть о том, кто я и зачем оказалась здесь.
Процедура перевоплощения стала привычной, как если бы я просто чистила зубы лишний раз, и, рассматривая себя с утра в зеркале, я уже не искала в отражении собственный острый подбородок. Я вполне смирилась с той шкурой, в которую меня запихнула судьба, и больше не думала о том, что Рован, глядя мне в глаза, видит вовсе не меня.
Зато я всё отчётливей ощущала странности именно в его поведении. Может, просто стерлись воспоминания о том, как ведут себя парни в девятнадцать лет? В конце концов, студентов первого курса я давно уже видела только в кино.
Поначалу я никак не могла отделаться от опасения, что мне будет скучно с ним. В какой-то степени я даже радовалась этой мысли, понимая, что быстро удовлетворю своё любопытство и успокоюсь, отстреляю ещё одну гильзу и забуду, что в моей жизни когда-то был этот глупый период, как делала это всегда.
Однако чем больше я общалась с Рованом, тем очевиднее становилось, что ему есть что мне рассказать. И дело тут было далеко не в юности и свежести, которые иногда привлекают тех, кто уже утратил эти качества. Напротив, в те редкие моменты, когда я задумывалась о его возрасте и о своём, Рован казался мне намного старше своих лет. Может быть, даже старше моих.
В основном же, разговаривая с ним, я вообще не чувствовала разницы. Он говорил больше меня, и о магии знал больше меня. Может быть, потому, что сам родился в мире, где магия – не такая диковинка, как в моём. Всё это было странно. Но когда он снова заговорил о том, что, похоже, очень интересовало его, я уже не была удивлена. Случилось это в самом конце ноября.
Лишённые возможности проводить время в парке, мы стали искать новое место, и я предложила окружить магическим куполом заброшенную беседку в дальнем его уголке. Мы устроили внутри магический подогрев и часами могли сидеть в этом уютном островке, наблюдая, как снаружи падает снег.