С трудом успокоив сбитое дыхание, девушка прикрыла глаза, пытаясь возродить в памяти то ощущение, которое возникало, когда Виктор говорил с ней. Словно стена вырастала за спиной, на которую можно спокойно опереться, надежная и незыблемая. И Анаис потянулась к ней, позвала мага, надеясь услышать отклик, снова почувствовать под лопатками верную опору. Ее вера в то, что у нее обязательно получится, была столь сильна, что она почти почувствовала неровный камень под пальцами, почти услышала далекий голос Виктора. И когда девушка доверчиво откинулась назад, иллюзия рассеялась.
Анаис падала в черноту забвения и не могла вернуться.
Первыми исчезли физические ощущения. Кажется, Анаис еще успела плавно опуститься на пол, придерживаясь за колонну, выпустив из ослабевших рук листки с лекциями, но она уже не ощущала холодный и гладкий мрамор под пальцами. Затем отступила удушающая паника, волнами накатывали покой и апатия. В бескрайней пустоте не за что было уцепиться, не о чем волноваться.
Можно только падать, и падать, и падать.
В реальность ее вернул обжигающий укол, который, казалось, пробил грудь насквозь, оставив светящуюся по краям рану, встряхнул тело мощным импульсом, разогрел и разогнал кровь. Анаис с хрипом вдохнула, распахнула глаза, но в первый момент видела только черноту забвения.
— Милая, вы в порядке? Как ваше сердце?
Девушка слепо повернулась на голос. Когда зрение прояснилось, она увидела перед собой округлую пожилую даму, с тяжелыми косами, короной уложенными на голове. У нее была добрая улыбка всеобщей бабушки и ледяные черные глаза всеобщей смерти.
— Я…я… кажется, все хорошо. Спасибо.
Опираясь всем весом на колонну, Анаис с трудом поднялась, онемевшие ноги подгибались и норовили подломиться. Надо было собрать разлетевшиеся листки с пола, но ей даже страшно было подумать о том, чтобы снова опуститься на колени.
— Дышите медленно и глубоко, — спокойно посоветовала дама, а сама легко собрала все записи лекций и протянула их Анаис. — Вам повезло, что из общего зала к моим лабораториям можно пройти только этим путем. Боюсь, если б на вас наткнулся кто-то другой, то помочь бы не смог. Неужели вас так поразили сегодняшние грустные новости?
Анаис смутилась, словно ее поймали за чем-то неприличным, хоть разум и заходился в панике.
— Нет, не столько они. Я просто вспомнила…
— Ох, простите! — тут же замахала руками дама. — Я должна была догадаться и не напоминать вам о столь трагичном событии! Совсем стара стала, не разглядела ваш траур.
Анаис удержала на лице грустную улыбку, хотя больше ей хотелось перевести дыхание. Траур — это очень удобно. Почти все проколы, непростительные для агента Особой Канцелярии, можно списать на него. Девушка прищурилась, пытаясь вспомнить отчеты Дианы и понять, кто перед ней, но память молчала. Вряд ли она с перепуга забыла все подчистую, скорее, сестра почему-то не уделила особого внимания описанию этой женщины. Но пропустить не могла, ведь седая дама — точно маг. А кто еще обретался на кафедре магических дисциплин? Сеньорины Мелансон, старшая и младшая.
Но почему о них почти ничего не писала Диана?
— Не беспокойтесь, сеньорина Мелансон, все в порядке. Даже не знаю, как вас благодарить.
Дама хитро сощурилась и улыбнулась, нежно сжала ладони Анаис в своих руках. Пальцы у нее оказались крепкие, и хоть магесса старалась держать аккуратно, девушка чувствовала ее силу особенно ясно по тому, как она ее сдерживала.
— Перестаньте, наконец, обращаться ко мне с этим тухлым официозом, — заговорщицки подмигнула магесса. — Просто Бьянка. И мы в полном расчете.
Полюбовавшись на немного ошарашенное лицо Анаис, дама довольно рассмеялась, легонько похлопала ее по плечу.
— Ну-ну, милая Одетт, прекратите смущаться. Иногда мне кажется, что за своей вежливостью вы прячетесь, как за щитом, не умея подпускать к себе людей. Меня-то можете не бояться, не укушу.
Анаис коротко взглянула в глаза магессы и тут же поспешила опустить взгляд. Черные, спокойные, проницательные — а какими еще могут быть глаза у морталистки, знающей о смерти чуть больше, чем положено простому смертному?
«Может, и не укусишь, — подумала Анаис, осторожно высвобождая ладони из пальцев Бьянки, — но раскусишь — это точно! Так что лучше я и дальше за щитом посижу».
Громкий удар колокола прокатился по Академии, встряхивая ее, напоминая, что скучная, повседневная жизнь продолжается, и пора уже спешить на лекции. Анаис быстро пересчитала листки, убедилась, что все записи на месте, и попыталась улизнуть: