Виктор скривился, но промолчал. Если ради Анаис (а теперь он понимал, что в память Дотре влез только из-за Анаис!) он и готов был касаться отвратительно стылого разума мертвеца, то ради чисто номинального расследования — уже нет.
— … Наблюдение за особняком Волла продолжается, идут поиски контрабандиста по прозвищу Крыс.
Виктор с легким восхищением уставился на напарника.
— Как тебе все это удалось? Я думал, мы так и останемся в катакомбах…
Лимьер на мгновение опустил глаза, и в этот миг он выглядел почти смутившимся.
— Пришлось отыскать выход из катакомб, которым пользовались модераты, а потом явиться агентам, которые вели наблюдение за особняком. Честно говоря, больше всего времени я потратил на то, чтоб они меня признали.
Виктор фыркнул от едва сдерживаемого смеха. Он даже немного проникся сочувствием к горе-шпионам, не способным опознать начальство без форменного камзола. Правда, сочувствие как волной смыло, когда после неловкого движения болью прострелило затекшую спину.
— Есть, что доложить де Руану, а? — усмехнулся Виктор, пытаясь сдержать зверскую гримасу. — Тут уж никто не прикопается — может и не главные организаторы, но к взрыву поезда имели самое прямое отношение!
Лимьер кивнул. Что-то еще пряталось за его привычной ледяной маской, и Виктор никак не мог понять, что. И это его немного напрягало — он все-таки привык идеально считывать мысли и эмоции окружающих.
— Что с новостями о черном городе?
— Столица пока не пришла к единому мнению. Большинство склоняется к тому, что это правда, и уже раскуплены все билеты в Хансейскую Республику на месяц вперед. Грядет обширное паломничество к их храмам. Менее впечатлительные горожане настроены весьма скептично и считают, что это диверсия хансейских агентов… или попытка поправить экономику за счет туризма. Впрочем, ходят слухи, что все — просто массовое помешательство, вызванное отравлением алхимическими парами. Вспомнили про катакомбы и про захороненные останки первой столицы. Теперь несколько знатных семей, проживающих в Старом квартале, но по стечению обстоятельств не заставших утреннее… событие, требуют зачистки и опечатывания катакомб.
Ну еще бы! Виктор не сомневался, что последние слухи очень аккуратно распускают все те же юркие агенты Лимьера. Невозможно прочесать все катакомбы, а ловить модератов в них можно до сошествия настоящего черного города. Гораздо проще запечатать самые известные входы и замуровать основные коридоры, чтоб существенно осложнить преступникам жизнь и заставить их перенести свои сборища в другое место.
Виктор хлопнул Лимьера по плечу и улыбнулся.
— Спасибо, без тебя бы у меня ничего не вышло. Без тебя бы я и живым не выбрался!
Странное неопределимое чувство осветило лицо жандарма, и Виктор, уходя уже, все никак не мог понять его и подобрать ему имя.
Идти к де Руану не хотелось, даже все мышцы разболелись, а простреленный бок начало предательски покалывать, хотя болеть еще ничего не могло — ледяное онемение не сойдет еще долго. У окна Виктор остановился, несколько минут смотрел на золотистые магические фонари вдоль улицы, на редкие экипажи и тяжелые грозовые облака, почти черные в вечерний час. Он и сам не заметил, как промелькнул день. Да и как заметить — большую часть он провел в беспамятстве после ранения.
Вздохнув, Виктор аккуратно потянулся мыслями к Анаис, ему не терпелось услышать ее, ощутить ее — совсем рядом, как во плоти, словно она была спасительным глотком воды для жаждущего в пустыне.
Нет, эти побочные эмоции от ментальной связи уже начинают мешать! С ними определенно надо что-то делать!
Девушка отозвалась легко, словно только и ждала, что он позовет. В мыслях ее звучали тепло и спокойствие, и от них на душе у Виктора делалось тихо и хорошо. Утренняя размолвка была забыта. Что ж, ради этого стоило наступить себе на горло и извиниться, тем более он действительно перешел все мыслимые и немыслимые границы, беспринципно использовав девушку, хотя сам всегда подобное осуждал. И даже за оправдания было стыдно — потому что пренебрежение собственными людьми нельзя оправдывать. Если так поступать, то можно обнаружить себя в полном одиночестве в кольце врагов, и никто не прикроет тебе спину.
А еще очень не хотелось себе признаваться, но Виктор ужасно волновался о безопасности Анаис, как никогда не переживал даже о себе. Неужели тоже последствие ментальной связи? Он ведь знал, что посылает девушку вовсе не на курорт, и ничего тогда не дрогнуло, ни голос, ни сердце, ни рука, протянувшая ей папку с делом пропавшей сестры. Чего же сейчас он трясется по пустякам?